Теперь, самое главное, точно придерживаться выбранной техники — не слишком агрессивно, чтобы утешить этот дискомфорт от нытья былой травмы, но и не переусердствовать в сторону эротичности. Мало ли, как потом госпожа пожелает снять накопившийся за день стресс…
— Нэй, вон ту красивую корзинку подай, — велела госпожа, указав на шкафчик, сверху которого пристроился сундучок, искусно плетеный из ивовых веточек, с закосом под этническое наследие Земли. В таких обычно хранилось разное барахло, милое сердцу, но совершенно бесполезное. Впрочем, даже выросшие на Венге женщины, все равно оставались женщинами, и некоторая сентиментальность по отношению к прошлому, вернее к некоторым вещицам, напоминающим о каких-то ярких моментах минувших дней, присутствовала.
Рыжик быстренько справился с заданием и протянул миниатюрный сундучок, хозяйке. Но ей было неудобно удерживать его на коленях и это мешало Шайну. И женщина предпочла понежиться под дарящими тепло и облегчение ладонями, отпихнув "сокровищницу" Нэйю:
— На-ка поищи, все равно не занят. — И продолжила наслаждаться умелыми прикосновениями рук к своим ступням и пальчикам. — Раз уж я вынуждена соблюдать вашу целомудренность, должны быть и у меня какие-то бонусы на вечер? — вроде бы и вопрос, но прозвучало, как утверждение.
— Конечно госпожа, а что искать? — сунул нос в приоткрытый сундучок парень и невольно заулыбался — прямо сверху на листах изрисованной бумаги лежала небольшая любительская фотография. Совсем еще молоденькая Эйлиорин в Венгсити около какого-то детского аттракциона рядом с маленькой девочкой, с перемазанными мороженым губами. Девчушка держащала в одной ручке подтаявшее лакомство, а в другой — огромный воздушный шар. И, судя по тому, с какой любовью и гордостью взирает на ребенка госпожа Маргойлин, на снимке — ее юная наследница, Кэйтайриона.
Рыжик никогда не видел фотографий своей госпожи в столь юном возрасте. Такая смешная… И чем-то неуловимо напоминает одну из его домомучительниц, полюбивших, видимо за столь неординарную внешность, играть именно с ним. Надо будет как-нибудь, когда у Кэйтайрионы будет хорошее настроение, расспросить ее о том, во что любила играть она. Скорее всего, тоже в парикмахера, потому что до сих пор не избавилась от привычки расчесывать и заплетать косички своим любимчикам, оказавшимся у ее ног. Шайну она, почему-то, не разрешала отращивать волосы, уверяя, что он уже достаточно взрослый мальчик, а вот Айк просто млел, когда она дарила ему подобные ласки. Даже специально старался попасться на глаза госпоже не с аккуратной косой или хвостом, а неприлично лохматым, чтобы у нее тут же просыпалась потребность, усадить рядом и исправить. Кто от процесса получал большее удовольствие — трудно сказать… Но сам Рыжик подозревал, что оба. Потому что Кэйтайрионе нравилось возиться и с его огненными прядями, и он знал, как это приятно. Но тогда Айк начинал сердито фыркать и грозить, что если Нэй не начнет причесываться сам, он ему живо приведет дочку Рейтины и спасать больше не будет. Кэйт только посмеивалась над пыхтящем от ревности любимцем и, конечно же, тот получал потом свою порцию ласки.
— Ну что ты там углядел? — усмехнулась женщина.
— Это Вы с госпожой Кэйтайрионой? — спросил Нэй, доставая снимок.
— Да! — довольно улыбнулась Эйлиорина. — Представь себе, я была такой же молодой и красивой как твоя госпожа сейчас.
Вы и сейчас по-прежнему красивы, — польстил Рыжик, протягивая фотку госпоже.
— Умница, — вновь похвалила сообразительного парня Маргойлин.
Нэй зарделся. Ну да, пусть на лице появились мимические морщинки, но Эйлиорина по-прежнему следила за собой и черты былой красоты в самом деле прослеживались отчетливо.
— Ой… — Рыжику сначала показалось, что он обознался, взглянув на дальнейшее содержимое, но госпожа рассмеялась:
— Похож, не правда ли? Шайн, взгляни. — разрешила она старшему парню отвлечься, чтобы посмотреть на карандашный рисунок.
— Эйнри? — выдохнул он удивленно. — Такой юный…
— Да. Это Кэйт рисовала, я тогда специально попрятала все наброски, опасаясь ее нездоровой привязанности к одному нахальному рабу… Очевидно, поздно спохватилась… не помогло, — немного огорченно призналась женщина.
— Она больше не рисует… — заметил Шайн.
— Наверное, с тех пор, — пожала плечами Эйлиорин. — Ты бы предпочел, чтобы по всему дому валялись портреты Эйна или Айка.? — поддела она.
— Да нет, мне их рож… Простите госпожа, их лиц и так хватает, насмотрелся, — отвернулся Шайн и вновь сосредоточился на массаже ступней госпожи.
— Ну и правильно. Надо было, наверное, все-таки не похожего ей дарить, а полную противоположность, — досадливо вздохнула Маргойлин. — Глядишь и выздоровела бы, а теперь… Что она на нем так зациклена… Ладно бы еще наследницу сумел зачать… — и недовольно замолчала, видимо до сих пор переживая.
— А что мы ищем, госпожа? — задал вопрос Рыжик, стараясь сменить неприятную для всех тему.
— А? Я не сказала? — удивилась Эйолирин. — Карты, Рыженький. Мне как запретили играть в азартные игры, я все подальше распихала от соблазна, но сегодня же можно…
Шайн с Нэйем переглянулись и почти одновременно пришли к выводу, что лучше уж составить компанию госпоже за игрой в карты, чем изображать послушного щенка с виброанфалосом. Намного лучше. И Рыжик с двойным усердием принялся рыться в "сокровищнице воспоминаний" старшей Маргойлин.
Спустя почти три часа, Маргойлин все же сдалась:
— Ладно, мальчики, я вами обоими довольна, вот уж ублажили, так ублажили… Но теперь я хочу спать. Нэй, сбегай-ка принеси свежего сока, — распорядилась она.
— Да, госпожа, — метнулся за дверь Рыжик.
А Эйлиорина повернулась к Шайну:
— Я наслышана о твоем личном вкладе в сегодняшние события, Шайнэ… Честно говоря не ожидала. — похвалила госпожа напрягшегося мужчину. — Ты… знаешь, я вот подумала… Наверное, рано я тебя задвинула в небытие, мой хороший. Не бойся, когда тебе стукнет 30, я попрошу Кэйт тебя не усыплять, а заберу обратно к себе… По крайней мере, ты единственный. который так великолепно умеет делать массаж ног, — усмехнулась она своим мыслям.
— Бла… благодарю, госпожа, — низко склонился Шайн, похолодев от возможной перспективы. Это вот сегодня Эйлиорина добрая и ласковая. Но всем известно, насколько непредсказуемы пожилые женщины… Тля-а… Ну он и попал.
Когда, наконец-то они оба были отпущены восвояси, возвратившись к себе, Шайн уткнулся в макушку Нэйя и долго сидел, обнимая уже почти переставшего быть похожего на мальчишку парня. Ведь уже еле удается сводить руки на плечах, достаточно широких, благодаря ежедневным занятиям в спортзале, от которых Айк не позволял отлынивать Рыжику и Никки, правда делая маленькие поблажки своему Ягодке. Может и правильно. Это Рыжик еще не раскрыл до конца свой потенциал.
— Шай? — забеспокоился Нэй, почувствовав, как сильнее стиснув, тяжело вздохнул за его спиной Шайнэйлиер.
— О, прости, задумался, — шепнул тот, разжимая руки. — Давай спать… Просто спать. Я устал.
— Хорошо, — согласился парень, быстро забираясь под легкое одеяло.
— Рыжик…
— Да?
— Спасибо, что ты у меня есть! — с чувством произнес Шайн, укладываясь рядом.
— Да ладно тебе… — смутился Нэй, слегка покраснев. — И вообще, двигайся ближе…
Рыжик почти сразу отключился. А Шанэйлиер, все пытался представить, как там этой ночью Кэйт без него… И вообще с кем? Да еще и "радужная" перспектива, озвученная ее матерью, никак не способствовала быстрому засыпанию. Парень встал и отправился к алтарю Матери Всего Сущего с острым желанием привести мысли в порядок и слезно попросить… Только пока еще неизвестно о чем… Если Кэйтайриона от него откажется… То ли просить самому, чтобы усыпили, то ли что… И, на всякий случай, стоит, наверное, написать очередное завещание, по крайней мере, это успокаивает. Правда, Рыжик шипел в последний раз, что лучше бы он пробовал писать стихи, как Тийк, а не строчить свои последние распоряжения… Но Шайн не обижался. Просто Нэй еще слишком юн, чтобы оставаться оптимистом…