— Тварь, — прошипел один из бандитов, видя, как из пробитой головы теперь уже мертвого напарника вываливается содержимое.
Второй, тот, которого Аури ударила в самом начале, со всхлипом втянул воздух, и отступил назад, сдерживая дрожь. Голова у него всё ещё гудела, не давая сосредоточиться, и он чувствовал, что станет следующим.
— Хаш, — заорал он, не сводя глаз с Роу, и Епископ всё правильно понял.
— Держите его!
Рыцарь развернулся и метнулся к Роу. Рейдел бросился за ним, но на него разом насели трое противников, а затем и ещё двое. Айрин заметалась в стороны, уходя от ударов Хаша. Она успевала отвечать на каждый, нанося удары в сочленения, в шлем и даже в стальные перчатки — всё напрасно. Несколько секунд шёл их неравный бой, пока Аури не загнали в угол. Она попыталась отвести выпад противника копьём, но меч всё равно достал её и ударил в бедро. Аури рухнула на колени, а Епископ занёс над ней клинок. Раздался выстрел, и пуля ударила в доспех, прочертив на нём яркий след. Хаш пошатнулся, но сумел завершить удар. Меч разрубил подставленное копьё, и самым краем зацепил Аури. Лезвие распороло ей лобную кость, лицо, перерубило переносицу и нижнюю челюсть, разрезало предплечье и ударилось в пол, выбив искры из камня. Айрин закричала от боли. Епископ одним плавным движением поднял меч для второго удара.
— АЙРИН!
Ликующий Хаш обернулся на отчаянный крик Кейсара. Не уцелело ни одного противника шевалье, а сам Рейдел стоял посреди комнаты. Осунувшийся и побледневший, он тянул руку к Епископу, и между ними вспыхивали сотни ярких огней. Хаш увидел, как огоньки облепляют его доспех, как проникают в пробоины и почувствовал жар на своём теле. В страхе он метнулся в сторону, стремясь избавиться от огней, но тут Кейсар сжал кулак, и в комнате прогремел оглушительный взрыв. Епископа бросило на стену и ударило с такой силой, что он потерял сознание.
Спустя несколько минут Хаш со стоном открыл глаза. Вокруг было темно и холодно — взрыв разбил окна и погасил все лампы. Хаш попробовал пошевелиться — и не смог. Боль пульсировала по всему телу, но сильнее всего — в ногах и груди.
«Но я ещё жив, — думал Епископ, ощущая, как внутри разливается сила, заживляя самые опасные раны — Я ещё могу спастись».
Он закрыл глаза, сосредоточившись на исцелении. Боль постепенно оставляла его, и контроль над собственным телом возвращался к нему.
«Ещё несколько минут — и я уйду отсюда!»
Шорох шагов прервал его ликование. Епископ открыл глаза и увидел, как к нему направляется светлый силуэт. На мгновение показалось, что это Айрин, но фигура была ниже и одета в разорванное платье.
«Элирия Холдгрейв» — сообразил Хаш. Пленница Людоеда, потерявшая разум. Хаш почувствовал, как необъяснимый страх проникает в его мозг.
«Чего мне бояться?» — удивился Епископ. А в следующее мгновение он увидел, как вокруг приближающейся девочки разгорается пламя. Тело миледи таяло, сгорало, расползалось в стороны, и тут же нарастало новой, гнилостной плотью. Комнату наполнил отвратительный запах гниения и нечистот, а воздух загудел от наполнивших комнату насекомых. Епископ, видя, как на него наползает это отвратительное, бесформенное, сгорающее, сочащееся кровью и сукровицей существо, испытал животный ужас. Он пополз прочь, отталкиваясь рукой, и вдруг почувствовал, как крохотные мушки, порождения гнили и тлена, начали проникать в трещины доспеха, просачиваться сквозь одежду, опустились на его лицо, полезли в рот и нос, и вгрызлись в глазные яблоки. Он заорал, завопил от страха и боли и замахал рукой, стремясь отогнать злобных тварей. Но было поздно, они уже прогрызли глаза и кожу, забились в раны под доспехами и принялись жрать его живьём. И тогда Епископ начал выдирать их из своего тела.
Элирия Холдгрейв стояла и смотрела, как рука, закованная в металл, опустилась на лицо и начала выдавливать глаза и сдирать кожу. Миледи видела, как между разорванных губ и обломанных зубов шевелится окровавленный язык, как враг кричит от боли, как глаз лопается и проваливается внутрь черепа пустой оболочкой. Все эти мучения радовали девочку — но дело нужно было довести до конца.
Епископ вопил от боли и ужаса, содрогаясь всем телом. Сила и Разум покинули его, и он уже не сопротивлялся, когда Элирия стянула с него обожженный, потрескавшийся доспех, приставила лезвие к груди и сделала первый надрез.
— Тёмное сердце нужно пронзить. Дважды — тихо прошептала она.
Глава 44. По делам их
Первое, что почувствовала Аури — боль. Не настолько жуткая, чтобы бежал её Разум, но достаточно сильная, чтобы туманить сознание.
«Я очнулась, значит, мы победили» — говорила себе девочка, но это было слабым утешением.
Аури знала, что через лицо у неё проходит рванная резаная линия — потому что она горела огнём. Знала, что получила рану в ногу — потому что там словно бы поселилось живое существо, которое иногда грызло плоть, а иногда — начинало ворочаться, задевая кости, мышцы и сухожилья. В такие минуты Айрин казалось, что она сойдёт с ума, если не избавится от ноги.
Наконец, она знала про рану в руке. Туда словно бы вложили раскаленный кусок металла, который временами простреливал всё тело — но это было даже приятно, потому что в такие мгновения Аури забывала про лицо и ногу. Суровая правда перевешивала радость победы.
«Я всё потеряла, — думала Роу, и тут же отдергивала себя— Нет, не всё. Лишь красоту и здоровье. Рейдела — да, но Валери — со мной. А Элирия? Рауль? Ройс?»
Она смутно понимала, что вокруг ходят люди, что её перевязывают, за ней ухаживают, но никого явно не видела и не слышала. Лишь смутные образы и звуки. Айрин мучилась, и горела, и не понимала, сон или явь окружают её, пока однажды не очнулась в водах океана. Она оказалась так глубоко под водой, что вверху не проглядывалась поверхность, хотя солнечный свет и заливал всё вокруг. Страха не было. Аури обнаружила, что может свободно дышать — а возможно, и вовсе не дышать, и что вода не причиняет ей никакого вреда. Наоборот, она словно бы парила в невесомости, вокруг был покой и тепло, и впервые за несколько дней боль исчезла. Потоки воды рядом с Аури изогнулись, поменяли течение, и соткали прекрасное женское лицо. Улыбаясь, эта девушка смотрела, как Айрин парит в воде. А затем рядом с ней разгорелся яркий свет.
— Это — мои извинения — мягко прошептал голос.
Тепло коснулось груди Роу, прогоняя боль и жар из тела.
— Это — Её благодарность.
Аури чувствовал, как свет окутывает её лицо.
— А это — продолжил голос — Мои ожидания. Мои надежды и вера в тебя, Айрин.
Свет коснулся ног девушки.
— Не подведи меня, Девочка из Бездны — произнёс голос, и Аури уснула — на этот раз сном без сновидений.
Проснулась она от яркого света и осторожных прикосновений. Кто-то снимал повязку у неё с лица. С опаской Роу открыла глаза. Она лежала на кровати в своей комнате в доме Холдгрейвов, а вокруг неё стояли люди. Солнечные лучи не давали рассмотреть их в подробностях, но даже в силуэтах Айрин безошибочно угадала двух подруг — Валери и Элирию, и двух баронов — Холдгрейва и Велингвара. Повязками занимался незнакомый человек в одеянии доктора. Наконец он снял последнюю и покачал головой, разглядывая лицо Айрин.
— Невероятно, — прошептал доктор, а в следующий момент женская рука отодвинула его в сторону, и Валери проскользнула к Айрин. Она попыталась что-то сказать, но не смогла. Смеясь и плача, она уткнулась в плечо Аури, и та положила руку на вздрагивающие плечи. Элирия сумела удержать себя в руках, и, стоя рядом с покрасневшими глазами, счастливо улыбалась
— Невероятно — повторил доктор — Этого же не может быть.
— И вправду, удивительно, — покачал головой барон Холдгрейв. Велингвар молча осматривал девушку.
— Вы же сами видели, когда я менял повязки. Там же шрам был толще моего пальца! Там…
— Довольно, — Велингвар положил руку на плечо доктора — Вы видите, что на ней почти не осталось следов — значит, на то воля Света.
«Почти?»
— Дайте зеркало — попросила Аури. Элирия тут же протянула ей своё, и Айрин, отставив руку, принялась разглядывать своё лицо. Оно было целым. Оно оставалось красивым. Оно было почти как прежде. Почти — потому что теперь по нему тянулся едва видимый, с волос толщиной, белый шрам. Он начинался на лбу, пересекал его, разделял переносицу, далее переходил к губам, перепрыгивал с одной на другую, и по подбородку соскальзывал с лица. Аури содрогнулась, представив, как бы она выглядела без… Русалки?