Русалка плавно начала перемещаться по залу, от стола к столу.
— Вспомни, Лоуренс, — Русалка приблизилась к Эрц-Герцогу — ты готов был весь мир разнести за свою семью!
— Граб — девочка протянула руку к Могильщику — Тебя не пугал гнев Королевского Совета!
— Джим! — Русалка улыбнулась Герцогу Фортуны — Милый мой Джим! Ты кинул вызов морскому королю, и выкрал принцессу из-под носа целой армии!
— А что сейчас? — девочка вновь стояла в центре зала — Кем вы стали? Покорными рабами? Боязливыми слугами? Деревьями, вросшими в землю? — Элли с искренней печалью оглядела собравшихся — И будто бы этого мало, вы требуете от нашего брата превратиться в покорную зверушку? Лично меня это ужасно бесит!
— Значит, ты за меня? — недоверчиво спросил Мясник.
— Я уважаю твоё желание, Джейкоб — повернулась девочка к Мяснику, а в следующий миг оказалась рядом с ним. Её фигура казалось особенно беззащитной перед огромной тушей Герцога — Я признаю его силу, и признаю твоё на него право. Вот только я уже дала слово, и оно для меня значит всё. Я пообещала своему слуге, что он получит эту девочку, и не остановлюсь ни перед чем, чтобы исполнить обещание. Джейкоб — девочка заглянула Мяснику прямо в глаза — Пойди мне навстречу. Я признаю твоё право на прихоть, признай и моё — на клятву. Я оцениваю твоё желание защитить эту Роу весьма высоко — скажем, весь следующий месяц твои грузы будут беспрепятственно уплывать из порта Прайбурга.
— Ты готова дать ему это право лишь в обмен на слова? — воскликнул Экс-Герцог — Может, и мне вступиться за девчонку?
— Попробуй — отозвалась Русалка — Но, боюсь, я не потяну против двух Герцогов разом, и всё, что мне останется — объявить войну всем несогласным.
По комнате пронесся перестук — Сияющий Джим бросил кости, и они покатилась по его столу. Увидев результат — Дух и Чувства — Джим сокрушенно покачал головой.
— Я просто пошутил — с нервным смешком отозвался Эдельвейд — Просто пошутил, только и всего.
— А что насчет тебя, Джейкоб?
Мясник молчал.
— Да тут и думать нечего, Питт! — вскричал Сияющий Джим — Тебе дают такой куш — и в обмен на что?
— А если он откажется? — раздался спокойный голос «Могильщика» Хича. Его единственного выступление Русалки оставило спокойным — Что тогда, Элли?
— Тогда? — голос девочки окреп и разнесся по всему залу — Я не буду бросаться пустыми угрозами, но, клянусь — присутствующие почувствовали, как слова отдаются дрожью у них внутри — Я ни перед чем не остановлюсь, чтобы исполнить своё слово. Сделаю всё возможное, чтобы эта девчонка попала на стол к моему Людоеду. Вся! Целиком и полностью. И чтобы он делал с ней всё, что пожелает.
На несколько секунд в зале воцарилось молчание, а затем Мясник поднял голову.
— Её нужно предупредить — глухо произнес он — Это будет честно.
— О, не беспокойся, Джейкоб — весело и звонко отозвалась Русалка — Я лично расскажу ей об опасности, и дам время подготовиться. Так будет даже веселее!
Последний разговор проходил в подземельях Ортенфлоу. Его вёл барон Лекруа, начальник полиции, и этот разговор был самым откровенным, самым доверительным, без лжи, намёков и двойных смыслов. Потому что, верный давней привычке, Лекруа вёл его сам с собой.
— Что же вы так, граф, — шептал барон, перебирая листы с данными — Как можно управлять столицей и не видеть очевидных вещей? А впрочем, он солдат, он так привык. Для него сотня бунтовщиков всегда будет лучше, чем десяток беглецов. Он-то разницы не поймёт, разве что одних в пехоту записать, а других на коней посадить.
Барон усмехнулся своей шутке, и тут же перешёл к другой мысли.
— Погибель, Погибель, любимица Епископа… Не сама же ты всё организовала? Да и на что тебе королевский дворец? А если это всё Хаш — то чего он хотел добиться? Эх, допросить бы вас, Епископ, да уже поздно.
Лекруа любил свою работу, и гордился ею. Но два обстоятельства бесконечно раздражали его — Церковь и благородные. Что касается благородных, то слишком уж много ограничений накладывал закон на работу с ними. Доходило даже до скандалов, когда внезапно какой-нибудь шевалье или миледи обнаруживали за собой обыкновеннейшую слежку. А уж тайные проникновения в дом, обыски, или пытки благородных — такое случалось реже, чем праздники у Церкви Духа.
Единственное исключение составляли члены разогнанного королевского Совета. Тут уж Веласкер никак не ограничивал барона, и каждую неделю на стол Лекруа ложилась стопка подробных докладов.
Что касается Церкви, то с ней всё обстояло ещё хуже. Хода туда у полиции не было. Никакого. Даже если удавалось доказать преступление служителей — а такое иногда случалось — то правосудие вершила сама Церковь. И пускай архиепископы утверждали, что жестоко карают преступников, Лекруа чувствовал себя обманутым и обворованным.
Мысли его с благородных опять переключились на нового королевского секретаря.
— Проклятый барон — бормотал Лекруа, проглядывая списки имён и кличек. Однако в его голосе было куда больше восхищения, чем злобы. Начальник полиции по достоинству оценивал противников, никогда не позволяя эмоциям затмить свой разум — Как же это я вас проглядел?
В прошлом году король попросил собрать всё, что известно о Велингваре — и Лекруа постарался. Несмотря на все усилия, папка вышла прискорбно тощей. Большую часть жизни барон провел в путешествиях, и хотя Лекруа имел тесные связи с коллегами из Королевств и Свободных Земель, работа с ними — это не то же самое, что собственное расследование. Впрочем, дворецкого он сам пропустил — а стоило бы обратить внимание.
— Забери вас всех Бездна, — вздохнул Лекруа, вытирая испарину со лба — И людей нет, и времени.
Половина следователей в столице сейчас работала над восстановлением сгоревшего в Ледфорде архива. Документы самого начальника полиции были надежно защищён магией от пожаров. Тут хранились сведения за последние сто лет, тщательно собранные предыдущими начальниками, и потеря информации стала бы для королевства катастрофой.
— Пришла пора пополнить сведения — барон задумался, перебирая в уме информацию — Пожалуй, отдельной папки ты ещё не заслужила. А вот именной лист — заработала.
Несколько ящиков в подземном зале были полностью отведены под такие вот листы. На них записывались данные людей, которые сумели привлечь личное внимание начальника полиции.
— Впрочем, — продолжил рассуждать барон — Говорят, ты настроила против себя Герцогов. Сегодня они решат твою судьбу — и может, твоя жизнь уже не стоит и листа бумаги? Хотя, чего это я! — спохватился Лекруа — Порядок есть порядок.
И приняв решение, начальник полиции взял чистый лист и написал на нем сверху, быстро и аккуратно.
«Айрин Роу. Девочка из Бездны».
Глава 8. Проза жизни
Заканчивался первый месяц зимы. Первый месяц самостоятельной жизни. И, как решила Айрин, лучшее время для подведения первых итогов. Обложившись исписанными листами, в вязаном разноцветном свитере и вязанных же штанах она расположилась в центре кровати и принялась за расчёты. Один за одним Аури брала листы и вглядывалась в исчёрканные, наползавшие друг на друга записи, пытаясь понять, что они означают.
— «Тер. на ложку»? «Озер. из-за втор.»? «Пер. в бор.»? Да как вообще можно что-то назвать «пер. в бор.»?! Эх, Роу, Роу — раздражённо шептала Айрин, взлохмачивая свои волосы — Ну что за бардак у тебя в голове!
За прошедший месяц девочка совершила немало покупок. На стенах появилось несколько полок, на одной из которых разместились её спутники из детства. В шкафу прибавилось одежды. Два стула Аури приобрела для будущего визита гостей. Каждую свою трату она записывала в итогах дня, и теперь пыталась понять, куда уходят деньги. Одна статья расходов проглядывалась совершенно чётко.