Аури считала иначе, но отложила это до лучших времён. Вообще в Страже хватало дел, о которых предпочитали не разговаривать.
Когда они с Валери обсуждали предстоящую службу, то самыми опасными врагами им виделись преступники и подонки, скрывающиеся на самом дне общества. Реальность оказалась куда прозаичнее. Обычные, мирные горожане, занимающиеся честным трудом — вот самое сложное испытание, что выпало на долю новоявленного стража.
Раз в шесть недель, когда на фабрике барона Сильдре выдавали жалование, камеры заполнялись до отказа. Побитые, разбитые и немного порезанные, работники фабрики орали, пели, ругались и продолжали выяснять отношения. Наутро к ним спускался капитан Боуден, и работяги, тяжело вздыхая, расплачивались за свой праздник. Никто из них не хотел сидеть положенные пять дней за решеткой — на свободу он бы вышел уже безработным.
Первый же такой вечер стал для Аури тяжелым испытанием. Множество пьяных рабочих, увидев девочку в форме стражника, принялись упражняться в оскорблениях, ругательствах и похабных шутках.
— Шла бы ты наверх, — тихо посоветовал ей Райт.
— И каждый раз там прятаться? — Айрин упрямо покачала головой — Нет уж, нужно решить здесь и сейчас.
Решение пришло, когда один из рабочих переусердствовал с оскорблениями. Райт и Молчун Дамби вывели его из камеры и поставили перед Роу.
— Пять ударов — спокойно сказала она, внутри кипя от ярости — Если не будешь сопротивляться.
Рабочий, здоровенный детина, расхохотался пьяным смехом и один в один повторил жест одноклассника Роу — вскинул руки и шагнул к девочке.
— Значит десять, — кивнула Айрин.
Ей хватило двух ударов дубиной — в грудь и правую ногу — чтобы противник свалился. А затем, на глазах остальных онемевших от страха рабочих и замерших от изумления стражей, она начала методично наносить назначенные удары. На седьмом девочка остановилась.
— Что будет, если он умрёт? — спросила она у стоявшего в отдалении Райта.
— Будешь отвечать перед командиром. Может — и перед мэром.
— Годится, — кивнула Аури и нанесла оставшиеся три. К этому времени рабочий уже затих. Закончив, Айрин наклонилась и проверила пульс.
— Живой, — кивнула она — В следующий раз — девочка обратилась ко всем задержанным — Сразу начну с десяти ударов, и буду добавлять столько же за сопротивление.
Всю ночь Аури без сна ворочалась в постели. Ей было стыдно, и горько, и противно от самой себя.
"Свет Всемогущий, — твердила девочка — Хоть бы они больше так не делали!"
Но на следующее утро, сжав зубы, она вновь вышла на службу.
Слухи о происшествии расползлись по городу и ещё дальше отодвинули цель Айрин — очиститься от своей репутации. Ловя на себе косые взгляды, полные ненависти и замечая шёпот за спиной, девочка приходила в ярость от несправедливости. Она раз за разом обещала себе нести службу так, как нёс её Оливер Боуден. Капитан редко посещал подвал, а спустившись, большую часть времени читал газету, изредка комментируя прочитанное.
— "Наши храбрые солдаты сами перешли в атаку и отбросили неприятеля!" — однажды громко зачитал Боуден и торжественно обвёл комнату взглядом, будто сам участвовал в битве — Вот так-то! Потомок Императора — это тебе не просто благородный, а благородныйвтройне! С таким даже их ересь не враз совладает.
— Мерзавец он, шевалье ваш — обронил Райт.
— Что ты сказал? — удивился капитан
— Я говорю, что он мерзавец, — повторил Шарль — Думаете, у него был приказ стоять до последнего? Да наверняка ему сказали отступать, а он плюнул и остался. Все эти Кейсары, Йоркдейлы, Монтеги творят что хотят, и никто их не наказывает.
— Ты бы помолчал, Райт! — хлопнул капитан кулаком по столу — Герой Митендории — вот он кто! Тут так и написано. Стали бы героем называть того, кто приказ нарушает? То-то же — протянул Боуден, видя, как Шарль молчит.
Капитан был так возбуждён, что потребовалось время, прежде чем он приступил к дальнейшему чтению. Налив себе новый стакан, Боуден снова расправил газету, а остальные стражи продолжали заниматься своими делами.
— Свет Всемогущий — внезапно ахнул капитан, так громко, что на него обернулся все в подвале — Храни нас всех от отродий Изнанки!
Сгорая от любопытства, стражи подтянулись поближе, и тогда капитан прочитал им заметку под заголовком «Неудачная охота!» В ней рассказывалось, как новый мэр Прайбурга решил избавиться от «отродья Изнанки, поселившегося в столице», и направил в подземелья канализации солдат. Чудовище солдаты нашли, но справиться с ним не сумели.
— Двенадцать человек погибли, четверо ранены, ещё шестеро пропали без вести — в гробовой тишине закончил Боуден и обвел взглядом притихших стражей.
— Слава Свету — добавила Роу, решив подбодрить стражников — У нас таких не водится. Уж я-то точно знаю.
Слова её стражники выслушали с облегчением, но всё равно, обходя улицы, Аури заметила, как стражники стараются держаться к ней поближе. Айрин беспокоилась, что после заметки она сама начнёт бояться одиночества и ночной темноты в своей комнате. Но странным образом в комнате Аури чувствовала себя спокойно — под присмотром своих безмолвных друзей. Сама девочка никак не проговаривала своего отношения к ним или их значения для неё. Теперь она даже не называла игрушки прежними именами. Но под их взглядом и в их обществе всякое дело становилось веселее, всякая сказанная вслух мысль становилась яснее, а темнота и одиночество вовсе не беспокоили Аури.
Спустя три дня после неудачного подведения итогов, погожим ясным утром Айрин, весело насвистывая, шла на службу. У неё ещё оставалось хорошее настроение от вчерашних посиделок с Валери. Та сообщила, что из Прайбурга вернулся Ройс, и Айрин улыбалась, представляя встречу с другом.
Путь до службы был недолгим. Два квартала по мощёной улице, затем — под арку и нарочно срезать через пустырь. Там наученные горьким опытом собаки облаяли девочку издалека, не рискуя приближаться. Затем взбежать по каменной лестнице, протиснуться между двух домов — и вот Айрин оказывалась посреди широкой центральной улицы, в конце которой и виднелось ставшее родным здание Стражи. Проходя мимо бакалейной лавки, Аури поймала своё отражение в витрине — и вдруг её посетило острое чувство собственного существования — здесь и сейчас. Девочка в единый миг прочувствовала, что вот она, Айрин Роу, пятнадцати лет от роду, капитан Стражи на третьей ступени, и что прожила она яркую и насыщенную жизнь, и что стоит она перед витриной и поправляет сбившиеся волосы — радостная, молодая и здоровая, а впереди — вся жизнь. Тысячи возможностей. Бесчисленные варианты. И что жизнь будет идти и меняться, и что сейчас она, Роу, шагнёт в будущее, таинственное и увлекательное, а вот это настоящее, вот этот миг — останется позади, и уже никогда, никогда-никогда не вернется. Всё это, облаченное в смутные образы и чувства, пронеслось в девочке и оставило тревожно-радостное настроение. Немного мечтательное, немного печальное. Аури шла к работе и вглядывалась в дома и улицы, стараясь как-то запомнить это необычное чувство. Она стремилась отдалить миг, когда кончится настоящее и наступит будущее. Хотелось сделать что-нибудь этакое — закричать, или запеть, или как-то по-хорошему удивить проходящих, чтобы и они почувствовали особое настроение, но в голову лезли лишь всякие глупости.
Заходя в участок, Аури ощущала, как уходит это необычное состояние, вытесненное обыденной суетой. Спустившись в подвал и развешивая одежду, Аури слышала, как привычно переговариваются стражники, ворчат заключенные, и с грустью чувствовала, как повседневность захватывает её.
— Мой-то совсем в учебе отстал — грустно заметил Грег Расул, и Айрин замерла, озаренная внезапной мыслью. Да! Нет! Это уж слишком! — говорил ей разум, но воображение рисовало восхитительную картину, а в груди родилось щемящее предчувствие триумфа и ликования.
— Райт, Коул, Прест, Расул, за мной — отдала Айрин приказ, и спешно, пока не передумала, и пока здравый смысл, разум или смущение не победили, они сели в повозку и поехали.