И спустя несколько минут на залитом кровью поле боя на ногах не осталось никого из солдат. Но тварям этого было мало — они бросались на тех, кто кричал от боли, выжив после удара. Вскоре крики смолкли, и чудовища начали бродить среди упавших тел, выискивая тех, в ком ещё теплилась жизнь. Убедившись, что таких нет, твари устремились на улицы города. А позади них над складом разгоралось яркое пламя.
Звуки стрельбы заставили собравшихся в Северной башне собраться у окон, всматриваясь в портовые улицы.
— Кажется, пришла пора и нам вступить в бой — с радостью в голосе заметил Уоренгейт.
— Погоди, Вернон, — остановил его Холдгрейв — Мы даже не знаем…
— Что это? — вскинул голову Йерион, а за ним — и остальные. Внизу раздавался какой-то шум. Хлопнул выстрел, за ним — ещё и ещё. А в комнате распахнулись двери, ведущие на нижние этажи, и в них вошёл новый участник.
— Не волнуйтесь, господа, — раздался молодой звонкий голос — Это мои люди обеспечивают нам уединение.
Неожиданный гость приковал внимание собравшихся. Подросток, не старше тринадцати лет, одетый в рубашку и брюки, вооруженный огромным мечом. Он стоял в небрежной позе, слегка откинувшись назад и правой рукой опершись о рукоять меча, упертого в пол. Каждый из присутствующих понял, кто перед ним. Но мальчишеская фигура казалось такой хрупкой, такой беззащитной, что их разум отказывался воспринимать её всерьёз. Все изготовились к бою — Холдгрейв подхватил свою секиру, Хаш торопливо надевал шлем, Уоренгейт, Йерион, Эскил и Редвин разом выхватили мечи — но никто не спешил атаковать врага. А между тем Талли, убедившись в готовности противников к бою, качнулся, перехватив рукоять, и бросился вперёд.
Первым на его пути оказался Редвин. Капитан подобрался, готовясь принять удар, но Шторм вдруг оказался у него за спиной, а бок капитана окрасился кровью. Никто не понял, что произошло, кроме Редвина. Тот оценил и силу, и скорость противника. С отчаянной решимостью, уже не заботясь о своей жизни, капитан стремительно повернулся и атаковал врага. Тут же к сражающимся бросились Холдгрейв, Йерион и Эскил. Но прежде чем остальные вступили в бой, Талли, отбив два молниеносных удара, проскользнул под третьим, и оказался за спиной Редвина. Перехватив меч двумя руками, мальчик взмахнул им над головой и одним ударом перерубил капитана Стражи от правого плеча до поясницы. Редвин умер мгновенно, и тело его, с влажным звуком распавшись на две части, рухнуло на пол, исторгая из себя кровь и внутренности. Присутствующие замерли, пораженно глядя на останки, а Талли, едва заметно улыбнувшись, обвёл их взглядом, выбирая следующую жертву для атаки. Грянул выстрел. Пуля просвистела в миллиметрах от качнувшегося Шторма — и тот, высмотрев стрелявшего, расплылся в улыбке.
— Епископ! — отсалютовал он закованному в доспехи противнику. А затем одним невозможным прыжком преодолел разделявшее их пространство и обрушил на Хаша чудовищный удар. Епископ успел вскинуть свой меч, но сила удара отбросила его к самой стене. Тут же сбоку на Талли налетел Йерион, атакуя размашистыми ударами. Эскил, сохраняя осторожность, затаился позади, а Холдгрейв со своей секирой встал возле графа, защищая его.
Несколько ударов Данте прошли впустую — Талли легко уклонялся от них, а те, что принимал, мальчик отбивал с такой силой, что клинок Йериона всякий раз отбрасывало в сторону. Эскил дважды бросался на помощь шевалье — и дважды отступал, не сумев нанести врагу никакого вреда. Без брони каждый удар Талли был для капитана смертельным. Сам шевалье успел получить несколько ударов, и хотя Шторм не смог пробить броню, глубокие борозды на металле смотрелись пугающе.
Прошли считанные секунды боя, но Йерион чувствовал, как у него начинают дрожать руки от усталости. «Пора с ним кончать!» — думал шевалье, не спуская глаз с противника. Шторм был невероятно быстрым и сильным, но и у него имелся свой предел. Еписокп, придя в себя, держал наготове один из пистолетов, Эскил также был готов, и требовалось лишь отвлечь противника. И когда Данте ринулся в решительную атаку, левая ладонь Талли засветилась ярким пламенем. Он ударил быстрым и сильным движением сверху, простой замах, который шевалье встретил подставленным клинком — а Шторм вскинул руку — и из неё вырвалось ослепительное пламя. Огненным шаром оно ударило в грудь Иериона. «Кровавый» доспех тут же раскалился докрасна, и потёк расплавленным металлом. Шевалье, зарычав, начал отступать, а затем рухнул на колени, вцепившись в броню и сдирая её с себя.
Талли шагнул к Данте, но тут граф поднял к небу сжатый кулак, и там, где стоял Сумрачный Герцог, прогремело два сильных взрыва. Из окон повылетали стёкла, Йериона отшвырнуло в сторону, шкафы у стен затряслись, разбрасывая содержимое — но Шторм не пострадал. Даже одежда на нём осталась целой.
— Неплохо, граф, неплохо, — посмотрел Талли на изумлённого Уоренгейта — Но настоящего огня в вас нет.
Прогремел выстрел, и Шторм отшатнулся в сторону, а через мгновение на него бросился барон Холдгрейв, замахиваясь секирой.
Теперь уже Шторм подставил меч под лезвие, и когда оружие сцепилось, правой ногой нанес в живот барона удар чудовищной силы. Доспехи смялись, вонзаясь в тело и ломая кости, а самого барона откинуло назад. Тяжелый доспех в падении разметал столы в стороны, а затем с лязгом врезался в стену, после чего барон остался лежать неподвижно, бесчувственный, или мёртвый.
Такой выброс не прошел даром для Талли, и когда налетевший следом Эскил атаковал его, он с трудом отвечал на удары. Один выпад прошел и разрезал бок парня, от еще одного Талли не увернулся до конца, и лезвие прошло по груди, оставляя глубокий разрез. Подросток попытался сосредоточиться на противнике, и совершенно упустил из виду Уоренгейта. А тот, надев шлем, оставленный Йерионом на столе, осторожно подобравшись, выбрал момент и атаковал. Шторм заметил движение, но не успевая увернуться, с силой отбил удар Эскила, заставив того отшатнуться, и вскинул левую руку, отводя удар. Меч пронзил ладонь и замер, несмотря на всю силу удара. И тут же Талли, обхватив окровавленное лезвие, рывком вырвал меч у пошатнувшегося Уоренгейта и отшвырнул прочь. На мгновение граф замер, готовый к нападенью, но тут капитан Стражи вновь налетел на противника, и Вернон бросился за клинком.
Талли, шатаясь, отступал от врага, не делая попыток отбиваться. Улыбаясь, Эскил замахнулся и нанес сильнейший удар, но Талли, увернувшись, взмахнул мечом, ловя влекшегося противника врасплох. Левая рука шевалье до самого плеча отделилась от тела и в кровавых брызгах отлетела прочь. Захрипев от боли и ярости, Эскил бросился на Шторма и вцепился рукой ему в горло. И тут же Епископ, выпустив ружьё, захлопнул лежащую рядом шкатулку, ударил железным кулаком по ней, разбивая загадочные пузырьки, и что было силы метнул её в противника. Треснувшая шкатулка описала дугу, оставляя видимый зеленоватый дымный след, и ударила в спину Талли. В воздух вырвалась гнилостная зелёная дымка, мгновенно окутавшая сцепившихся бойцов. В тот же миг кожа на лицах бойцов начала пузыриться, и распадаться отвратительными язвами. Закричав от боли, шевалье выпустил Талли и рухнул на колени. Пытаясь отогнать от себя дымку, он делал только хуже, и Епископ, наблюдавший за действием своего оружия, почувствовал, как подкатывает тошнота. Талли же, отпрыгнув в угол комнаты, тряс головой, и на его лице отпадающая кожа тут же сменялась новой. Мальчик прижал левую руку к лицу, продолжая следить за врагами. Из горла его вырвался раздирающий кашель, и полилась кровь — очевидно, отрава Епископа добралась до лёгких. Хаш схватился за ружьё, но тут граф вновь атаковал противника. Металл лязгал о металл, искры сыпались во все стороны, противника наносили удар за ударом, и не было ясно, кто побеждает. Немного помедлив, в схватку вмешался и Епископ. Он атаковал широкими открытыми ударами, надеясь отвлечь противника на себя. Талли по достоинству оценил его замысел.