— Я вспомнила о вас лишь потому, что речь зашла о пределе наших возможностей, — Айрин собрала всю волю в кулак, стараясь, чтобы голос не выдал её — Уверяю вас, шевалье, вы занимаете в моем сердце слишком мало места, чтобы я о вас часто вспоминала.
Шевалье выслушивал эти слова, напряженно вглядываясь в девочку.
— И снова я тебе верю, — воскликнул он, едва Аури закончила — Почти.
Он стремительно шагнул к Айрин. Та, вздрогнула, но нашла в себе силы остаться на месте.
— Что же, я рад, что всё так обернулось, и мы открыто поговорили — Декруа почти вплотную приблизился к Аури — И всё-таки давай проясним одну вещь — он наклонился к девочке, почти касаясь её лица — Если ты решила меня обмануть… если когда-нибудь ты сделаешь хотя бы шаг… хотя бы одну попытку… хотя бы самую-самую жалкую попытку в чём-то обвинить меня… я отнесусь к этому, как к самому подлому из нападений. Не будет никаких предупреждений. Никаких разговоров. Я поступлю с тобой так, как поступают с самыми злейшими врагами. И кто бы не оберегал тебя, на чью бы защиту ты не надеялась, клянусь — клянусь тебе Светом и Бездной — он не спасет и не поможет. Тебя не убьют, не бойся. Ты попадёшь к одному из Герцогов, а он отправит тебя в небольшое путешествие по побережью — улыбка, мерзкая и похотливая, появилась на лице шевалье — Сначала с тобой от души развлекутся местные моряки, а уж потом в каждом порту, где вы побываете, тебя будут сдавать за грош всякому, кто захочет. С тобой позабавятся все матросы отсюда и до самого Баури. Думаю, к концу путешествия, если доживешь, тобою даже в Куполах побрезгуют. Протянешь год портовой шлюхой, и кончишь жизнь в сточной канаве. Ясно?
Айрин молча кивнула, отворачивая лицо.
— Никаких предупреждений, никаких уговоров — повторил Декруа, и ткнул пальцем в лоб Аури — Одна только мысль придёт тебе в голову, одно только движение в мою сторону — и ты очутишься в трюме с раздвинутыми ногами.
Он давно ушел, аккуратно закрыв дверь за собой, а Айрин всё еще стояла неподвижно, пытаясь унять сердцебиение. Она благодарила Свет, что не выдала себя, что в кои-то веки смогла достойно притвориться. Шевалье готов был убить её прямо здесь — Аури это чувствовала. И знала, что лишь выиграла себе время. В конце концов, чем дальше она продвинется по службе, тем опаснее станет для Декруа, а первое её движение в сторону службы следователем станет и последним. И что бы там шевалье не говорил, между ними теперь война, в которой кто-то обязательно погибнет.
Отныне в родном городе у неё появился смертельно опасный враг.
Глава 6. Разговоры обо всём
В воскресенье небо над Плесилем заволокло тучами, задул первый по-настоящему холодный ветер, а снег, падающий крупными хлопьями, тут же таял, постепенно превращая землю в размокшее месиво.
Но профессора Дарнета это не беспокоило. Ректор Академии в Хотриме — втором по численности городе королевства, шевалье Мартин Дарнет привык каждый день бороться с трудностями. Заносчивые студенты, обидчивые студенты, глупые, богатые, завистливые и просто опасные — все они день за днём испытывали характер и терпение профессора. И, словно бы этого было мало, Дарнет вёл дополнительные занятия для благородных, давал советы простолюдинам, желавшим получить образование, проводил практики в Церкви Света и Духа, выступал перед публикой в Хотриме и ездил с лекциями по всей Митендории. Всё объяснялось просто — профессор был одержим. Одержим наукой и её развитием. Каждый день он вступал в сражение с невежеством — и терпеть не мог собственных поражений.
— Ослы! Тупицы! Невежды! — гремел его голос в Академии, когда приходила пора сдавать экзамены — Люди, посвятившие жизнь служению Разуму, тратят на вас свои силы и время, и как вы их благодарите? Вот этими глупостями? — в этот момент из окна вылетали исписанные листы, чертежи или целые конспекты — Это позор! Хуже позора — это преступление! Вон отсюда!
Таким образом, каждый год из Академии отчислялось от десяти до тридцати студентов. А профессор, ещё сильнее утвердившись в человеческой глупости, с ещё большим усердием бросался на поиски талантов.
Сегодня, трясясь по дорогам Плесиля, он с нетерпением ожидал встречи с загадочной девушкой, что уговорила посетить её дом. То и дело профессор с улыбкой вспоминал, как молодая красавица с белоснежными волосами, подкараулив его после лекции, едва ли не силой затащила в кафе. Там, сообщив, что она собирается получить вторую ступень и хочет решить, нужно ли ей обучение в Академии, Валентина — так звали девушку — засыпала Мартина сотней вопросов обо всём на свете. В конце концов она пригласила его отобедать у неё перед отъездом, и профессор согласился. Дарнет так и не решил, что больше на него повлияло — красота девушки, её упорство, или огонь, горящий в темно-фиолетовых, почти черных глазах.