— Точно никто сказать не может. Кто-то говорит, что его убили в сражении, кто-то — что уже после взятия тюрьмы ему, раненому, отрубили голову.
Возгласы ужаса раздались среди придворных. Приличия не позволяли обсуждать услышанное в полный голос, но шёпот трех сотен человек мгновенно наполнил зал.
— Когда по приказу Совета мы прибыли к стенам тюрьмы, там всё было кончено — продолжил солдат свой доклад — Мы вступили в бой с теми, кто бродил в развалинах Ледфорда, и прогнали их, но там мало что уцелело. Камеры были взломаны, узники бежали, а в здании пылал пожар.
— Но почему народ штурмовал именно Ледфорд? — спросил король — Как до такого вообще дошло?
— Ваше величество, схваченные бунтовщики говорят, что у них было разрешение на посещение тюрьмы, а комендант прогнал их и открыл огонь.
— Что ещё за разрешение? — удивилась королева.
— Выданное Городским Советам по просьбе торговцев.
Король, сохраняя спокойное выражение лица, перевёл взгляд на депутатов. Те, сжавшись от ужаса, столпились у входа.
— Ваше величество, клянусь, мы ничего…
— Молчать — приказал король — Капитан Редвин!
Командир королевских гвардейцев шагнул вперёд.
— Возьмите депутатов под стражу и отдайте их барону Лекруа. Пусть он побеседует с ними. Скажите, что вечером я жду его доклада.
— Слушаюсь, ваше величество — поклонился капитан.
Торговцы рухнули на колени, умоляя о пощаде, но гвардейцы выволокли их прочь из зала.
— Господа — обратился король к присутствующим вельможам, с испугом и интересом наблюдавшим за только что разыгравшейся сценой — Прошу меня простить, но я заканчиваю приём.
Обычно после окончания приёма наступало время личных просьб. Сейчас никто не заикнулся об этом. Глядя, как стремительно король удалился из зала, многие придворные жалели, что вообще в это утро появились во дворце и стали невольными свидетелями. Веласкер же, ни с кем не заговорив, направился к себе, куда за ним поспешила и королева.
Когда она вошла в покои, король широкими шагами взволновано ходил по комнате. Увидев состояние супруга, королева плотно затворила за собою дверь.
— Немыслимо! — воскликнул король — Просто уму непостижимо — Ледфорд пал! Королевская тюрьма взята взбунтовавшейся чернью. Как такое вообще возможно? За все шестьсот лет в Митендории не случалось ничего подобного. И к этому нас привёл ваш кузен!
— К этому нас привели мятежники — ответила королева, стараясь сдержать свой гнев — Йоркдейл служил на благо королевства и не его вина, что иной раз приходилось действовать жестоко.
— Это когда он решил обобрать торговцев?
— Когда он получил приказ пополнить казну. И ведь он выдал вам всю требуемую сумму сразу. Должен же он был как-то возместить её.
У короля имелись мысли по этому поводу, но он решил промолчать и сменить тему.
— Это всё началось, когда мы распустили Совет. Глупая была затея начинать войну с Итанией.
— Глупой она кажется вам лишь сейчас, Эрих. Тогда, помнится, вы с радостью её поддержали. И даже назначили командующим своего приближенного, помните? Что до Совета, то его хотели разогнать все короли за последние триста лет, и лишь вам выпал благоприятный момент. В конце концов, ваше величество — Эстер подошла к мужу и обняла его сзади — Ничего страшного не случилось. Пусть падут хоть все тюрьмы Митендории — что с того? Народ вас любит, армия и знать — тоже. Церковь полностью поддерживает вас. Что нам с разрушенного Ледфорда?
— Меня беспокоит эта череда событий — со вздохом ответил король, поворачиваясь к супруге — Словно злой рок преследует весь Мистгранд. К тому же, бунтовщиков придётся наказать — и лишь Свет знает, каких это потребует усилий. Ведь речь идёт о сотнях людей, а может быть, и тысячах. Думаете, они вот так просто возьмут и сдадутся? Это может вылиться во внутреннюю войну, а у нас ещё и внешняя не окончена.
— Кстати об этом. Вы всё также думаете о переговорах с Итанией?
— Да — в такой момент Веласкер решил говорить начистоту — И даже послал туда своего представителя — тайно. К сожалению, от него пока нет никаких вестей.
— Вот как? — удивилась королева — Почему вы мне ничего об этом не сказали?
— Не хотел говорить, пока не будет результата — неохотно признался король.
— И Райдел промолчал — продолжила королева.
— Райдел ничего не знает.
— Что? Вы не доверяете своему министру? Это потому, что один из его сыновей женат на дочери Сандерсона! — осенило королеву.
Граф Сандерсон в последнюю войну с Вестваром состоял в посольстве, и участвовал в составлении и подписании мирного договора. Так вышло, что после завершения войны третья из его четырёх дочерей оказалась замужем за младшим сыном герцога Бладштайна. Веласкер тогда ни словом, ни делом не выразил своего недовольства.
— Да, именно поэтому — раздражённо ответил король — Это очень щепетильное дело! И мне не нужно, чтобы из-за семейных разговоров весть о переговорах услышали не те уши.
— И именно поэтому вы доверили его чужому человеку?
— Я доверил его верному слуге короны, который уже не раз доказывал свою преданность. К тому же, это частное лицо, и у него нет ни документов, ни официальной должности, что тоже играет немалую роль.
— Король-Воин будет в бешенстве, когда узнает о ваших попытках. И ему плевать на доказательства!
— Надеюсь, он о них не узнает, пока всё не закончится. Но даже если так — пусть его. Ярость побежденного меня беспокоит меньше, чем война с победителем. Альгерду не помешало бы почаще приходить в бешенство на поле боя, а не сидя у себя во дворце. Забавно, что Король-Воин оказался не таким уж и хорошим воином.
— В поражении нет его вины, ваше величество — мягко произнесла королева — Мятежникам помогали Свободные Земли, а они вооружены куда лучше нас.
— И это должно меня успокоить? Что наш главный враг превосходит нас в развитии? Куда смотрит Император и Церковь? Разве достижения Земель — не ересь? А если нет, так давайте и мы сделаем то же самое. Улучшим механизмы на фабриках, технику — в городах, оружие — в армии.
— Или уничтожим ересь. Эрих, вы начинаете говорить, как Альгерд. При этом хотите настроить его против нас, вселив в него подозрения о предательстве.
— Альгерд всё прекрасно понимает. Это его драгоценный советник Бладштайн внушает ему ненависть всякий раз, когда дело доходит до Митендории. И всё из-за какой-то старой раны — даже не из-за войны!
— Это был его старший сын.
— Но он же жив! Подумаешь, стал калекой. Это война, Бездна её забери! Мы все что-то теряем.
— А что бы вы чувствовали, если бы Фернану отрубил руку один из гвардейцев Бладштайнов?
— Я — король!
Веласкер, усевшись в кресло, нервно барабанил пальцами по подлокотнику, постепенно приходя в себя.
— Ладно, это всё лишнее — наконец произнёс он — Мы живём настоящим, и бессмысленно рассуждать, как бы изменить его в прошлом. Я должен заключить с Итанией мир, пусть хоть весь Вествар будет корчиться от бешенства. Вот только мой посланник задерживается.
— И кто же этот посол?
— Насчёт посла не волнуйтесь. Я выбрал человека опытного, того, кто объездил все Королевства и Свободные Земли, и, главное, лично знаком с нынешними правителями Итании. Барона Велингвара.
— Велингвара? — вздрогнув, вскрикнула королева. Поспешно прогнав свои мысли, она постаралась взять себя в руки — Что же, наверняка это достойный выбор.
— Я рад, что вы так думаете — с облегчением сказал король — Мне казалось, что у вас с ним какие-то разногласия.
— Нет, государь, я виделась с ним всего несколько раз, и у нас нет разногласий. А сейчас, с вашего позволения, я хотела бы удалиться.
— Хорошо — ответил король — Через полчаса я созову совет. Вы присоединитесь?
— Постараюсь — ответила королева и направилась к дверям. Но тут они распахнулись и один из гвардейцев, поклонившись королеве, обратился к королю.
— Ваше величество, барон Шатри прибыл из Прайбурга и просит принять его.
— Наконец-то! — воскликнул король — Городской Совет сумел определиться со своей версией. С удовольствием её послушаю. Вы остаётесь? — обратился он к королеве, которая остановилась возле входа.