— Для меня нет разницы, из какой страны мятежник — возразил граф — К тому же, я предложил ещё и просто повесить виновных.
— Но ведь их там немало — возразил барон Сент-Арон, получивший своё место за счёт личных качеств, и глубоко преданный королю — Если мы начнём ловить сотни мятежников, это будет немногим отличаться от войны.
— Думаю, для начала следует повесить всех заключённых в Ларенберге торговцев — высказался герцог Корнуел — Это подтвердит серьёзность дела и отрезвит многих горожан. Те, кто после этого не сложат оружие, и будут нужными нам бунтовщиками.
— С чего бы нам вообще вешать заключённых? — пожал плечами Сент-Арон — Они-то явно не штурмовали Ледфорд.
— Но они стояли за мятежом. Именно их арест дал повод преступникам взять в руки оружие и подбить народ на восстание.
— Думаю, Церковь может помочь вам с именами главарей мятежников — вступил в разговор архиепископ, и остальные притихли — Мы предполагаем, что за беспорядками и разрушением тюрьмы стоят так называемые «Сумрачные Герцоги». Если захватить их вместе с приспешниками, то мятеж заглохнет сам собой.
— То есть мы определились, что считаем их мятежниками? — спросил принц Лангсдейл, дядя короля. Три года, до совершеннолетия Веласкера, он был регентом, а после без борьбы отдал власть и первые годы помогал юному королю. Шестнадцать лет назад он уехал в свои южные владения, изредка появляясь при дворе. Многие из присутствующих помнили времена, когда его слово было законом. — Теперь, когда мы знаем про подписанные Городским Советом приказы, действия этих людей можно трактовать по-разному.
— Они вырвали их у нас силой! — воскликнул барон Шатри.
— Они держали нож у горла? Угрожали вас убить? Требовали вашей крови?
— Нет, но… — барону очень хотелось солгать, но он не осмелился.
— Нет — повторил принц — Вы под действием паники поставили подписи под приказами, тем самым сделав их законными. И шевалье Йерион должен был им подчиниться, а не убивать парламентеров.
— Это всё было подстроено! Приказ о посещении тюрем забрал барон Клиффорд, чтобы отвести его величеству на подпись. Но по дороге в городе на них напали и ограбили.
— На них?
— С ним был служитель, епископ Эноби.
— И как они себя чувствуют? Им не причинили вреда? — встревожился архиепископ.
— Нет, слава Свету. Барон жаловался, что у него отобрали перчатки, а священник сокрушался по поводу поломанной кареты — она была из церковных. Но они оба — в порядке.
— Не кажется ли вам, господа, что это всё спланировано? — оглядел присутствующих Уоренгейт.
— Очень может быть — кивнул принц — Если это всё подстроено, то барон Лекруа рано или поздно узнает, кем. Кстати, где он? — принц часто не пользовался своим правом присутствия на приёмах, предпочитая проводить время как ему удобнее.
— Допрашивает делегацию торговцев — ответил король. По комнате словно пронесся холодный ветер.
— Ну хоть кто-то занят делом — кивнул принц — А вашим делом — обратился он к барону — Было не допустить именно того, что произошло. Вы отдали в руки бунтовщикам два указа, дающие им законное право на ношение оружия и посещение тюрьмы. Если станет известно, что мы оправдываем неподчинение королевским приказам, знаете, что тогда начнётся?
— И что же вы предлагаете? — раздраженно спросил герцог Корнуел — Оставить убийц безнаказанными?
— Нет. Но нам нужно провести тщательное расследование.
— А город тем временем пусть продолжает гореть?
— Нет. С горожанами нужно вступить в переговоры.
— Отдать им половину торговцев — поддержал граф Дюбуа — А половину — повесить.
— Думаю, это произведёт сильное впечатление на горожан — кивнул архиепископ — Только не то, что нам нужно.
— Если вы рассчитываете задобрить мятежников, то да! — воскликнул Уоренгейт — Но если нам нужно подавить мятеж, то впечатление будет самым подходящим. Пусть все, кто хочет, возьмутся за оружие, а я со своими гвардейцами и тридцатью тысячами солдат пройдусь по их телам.
— Господа! Господа! Мы должны принимать взвешенное решение.
— Такая казнь будет выглядеть как убийство.
— А с чего вам, барон, желать, чтобы мятежников пощадили? Может, там есть и ваши люди? Потому что лично мне трудно поверить в трусость Городского Совета.
— Посмотрел бы я на вас, граф, в окружении десяти тысяч разъяренных горожан!
— Я встречал врага и пострашнее.
— Да, под охраной своих гвардейцев и во главе целой армии. И помнится, даже это не помешало вам убежать!