— Граф, зачитайте имена — приказал король, и Уоренгейт, выступив вперёд, начал перечислять зычным голосом.
— Эрон Сальди.
Двое солдат схватили секретаря и поволокли к перекладине.
— Квирел Аск.
Грузный мужчина в золотистом кафтане в ужасе замотал головой, но двое солдат схватили и потащили его.
— Триэль Манн.
Пожилой мужчина в сером костюме бесстрашно встретил свою судьбу. Глубоко вздохнув, Манн пошёл сам, в сопровождении солдат. Кого-то из советников стошнило, и тот рухнул на колени, извергая содержимое желудка. Остальные отступали от него.
— Лотор Сайзен.
— Нет! — закричал подступавшим солдатам мужчина в синем костюме, украшенном серебряной вышивкой — Вы не можете. Я шевалье, во мне благородная кровь! Ваше величество, там ещё остались простолюдины! Ваше величество!
Он отбросил солдат, схвативших его, и шагнул к воротам, вскидывая в мольбе руки. Стоявшие возле ворот гвардейцы выхватили оружие, толпа изумленно охнула, кто-то закричал в панике и страхе.
— Ваше величество… — закричал Сайзен, но клинок Уоренгейта оборвал его речь. Граф ударил точно в сердце, и вместо слов изо рта шевалье полилась кровь.
— Хорошая смерть — прошептал король.
Тем временем солдаты перекинули верёвки через перекладину. Приговоренных поставили под виселицей, и накинули им петли на шеи. Капитан Редвин, видя отчаяние секретаря и Квирела, подошёл к ним.
— Начнёте сопротивляться — негромко произнёс он — Перережу жилы. Имейте достоинство, Бездна вас побери!
Пленники замерли, и солдаты отошли в стороны.
Высокий палач в маске подошёл к рычагу — Аури только сейчас заметила его- и положил на рукоять руку. Затем посмотрел на короля. Тот коротко кивнул, и палач дернул за рычаг. С резким стуком центр помоста опустился вниз, и три тела закачались на верёвках. В толпе раздались редкие крики и свист, но они быстро заглохли в общем потрясённом молчании.
Айрин посмотрела на барона и увидела, что у него напряженный взгляд, а побелевшие пальцы с силой сжимают поводья. Сейчас что-то будет, подумала она, это ещё не конец. Королевское правосудие продолжало вершиться.
— Что касается приказа — то я его аннулирую — король поднял руку с бумагой и разодрал её надвое, бросив остатки на землю — Но я не обвиняю тех людей, что взяли в руки оружие и вышли на улицы. При полном бездействии властей вы защищали свои жизни и имущество и имели на это полное право.
— Да здравствует король! — раздались редкие крики, и толпа неуверенно подхватила их — Да здравствует король! Да здравствует королевское правосудие!
— Глупцы — прошептал Велингвар.
Король поднял руку, призывая к тишине, и крики умолкли.
— Но штурм тюрьмы и убийство шевалье Йериона — это тягчайшее преступление против короны, за которое все причастные должны понести наказание в полной мере. Поэтому я даю вам семь дней, чтобы вы выдали всех, кто участвовал в нападении на тюрьму, убийстве стражей и коменданта Ледфорда. Граф Вортон и тридцать тысяч солдат окружили город, а герцог Сильдре с артиллерией стоит на Стерлинговых высотах. Если через семь дней стража не получит преступников, то я сочту, что все жители города — бунтовщики, а Прайбург — мятежный город, и отдам приказ атаковать. Такова моя воля — закончил король посреди гробового молчания. Под это же молчание король сел на коня, и, в сопровождении двух сотен гвардейцев покинул столицу.
Глава 23. В ожидании
— Ты обманул нас! — бушевала Ероза.
— Строго говоря — нет — спокойно отвечал барон. Они сидели в том же трактире, куда приходил его управляющий — но в этот раз условия встречи были совсем иными.
После выступления короля Велингвар проследовал за ним в Ортенфлоу, а уже утром следующего дня дал знать Мяснику, что хочет с ним встретиться. Ответа пришлось ждать ещё сутки, и лишь два часа назад барон получил записку, в которой был указан час и надпись «там же». Ни требований, ни гарантий. Велингвар отправился на место, взяв с собой Реймона и полсотни бойцов. Встречали их вооружённые до зубов «мясники». Барон зашёл в трактир один, а бойцы обоих сторон остались на улице, расположившись друг напротив друга. Гвардейцы и наёмники не отпускали оружие из рук, готовые в любой момент атаковать или защищаться. Бандиты, в свою очередь, так смотрели на прибывших, будто бы уже делили их имущество. Гетт, заметивший засевших наверху убийц, дал себе слово первым делом лично расправиться с подручными Погибели.