— Ваше величество — герцог поднял взгляд — Приношу свои глубочайшие…
— А многие, вспоминая ваше имя, обязательно присоединяли к нему проклятья — продолжил король — Вы знаете, герцог, что послужили причиной для множества несчастий? В какой-то момент мне показалось, что вы в одиночку способны развалить … ну, если не королевство, то город — точно!
— Я и сам потрясен силой удара, что обрушился на меня — ответил Йоркдейл, вставая с колена — Возможно, меня наказывает сам Свет.
— И по заслугам — проговорил находящийся в толпе придворных архиепископ Митендории — Своими делами вы заслужили всё, что с вами произошло, герцог.
Йоркдейл, обернувшись, отыскал его глазами и улыбнулся.
— Вполне возможно, господин архиепископ, вполне возможно. Вот только по дороге сюда я заметил целую гору трупов. Ими усыпан весь путь от въезда в город до самого моста — по-моему, даже в озере несколько плавают. И у меня возник вопрос — это всё бунтовщики, заслужившие смерть, или Свет просто решил добавить к моему наказанию несколько тысяч мертвецов?
От подобного заявления зал дружно ахнул, архиепископ Митендории задохнулся от возмущения, не найдясь с ответом, и даже королевские гвардейцы в гневе стиснули рукояти своих мечей. Лишь король наблюдал за происходящим, сохраняя невозмутимость, да королева испытала испуг за судьбу кузена.
— Ваше величество — дрогнувшим голосом обратилась она к Веласкеру — Я надеюсь, вы не ставите герцогу в вину абсолютно всё, что произошло за последнюю неделю?
— Нет — ответил король — Всё — не ставлю. Но он действительно повинен в немалых бедах, и должен понести заслуженное наказание.
— Вы же не будете наказывать моего кузена в столь славный день? — спросила королева.
Король не сумел сдержать недовольной гримасы.
— День этот стал для нас славным лишь потому, что нас окружают верные друзья и преданные слуги. Единственное событие, к которому герцог совершенно точно непричастен — это победа, одержанная сегодня ночью. Ваш кузен, дорогая Эстер, немало постарался, чтобы вчерашний день вообще случился, но не внёс ни малейшего вклада в ночное сражение. Другими словами, он развязал войну, в которой не стал участвовать.
Герцог молчал, чувствуя сгущающиеся тучи над головой. По тому, как нахмурилась королева, приближенные поняли, что сейчас разразится гроза. Понял это и король.
— Впрочем, мы слышали, что у вас вчера тоже выдался нелёгкий день?
— Так точно, ваше величество — поклонился герцог — Меня дважды едва не разорвали на куски — сначала люди, а потом — чудовище. Горожане решили, что я, как мэр, виновен…
— Кстати, герцог, вы больше не мэр!
— И слава Свету, ваше величество! Оказалось, что это тяжёлый и неблагодарный труд. Кто же занял моё место?
— Граф Уоренгейт — кивнул на нового мэра король.
— Вот как — воскликнул герцог и повернулся к придворным, осматриваясь в поисках графа — Послушайте, граф, я был не самым лучшим мэром, и натворил немало ошибок. И я понимаю, что не мне давать вам советы. Но если бы у меня была возможность дать один, один единственный и самый важный совет — так вот, граф, у вас там в подземельях живёт ужасная тварь. Мерзость прямиком из Бездны. Изнанка во плоти. Клянусь вам, господа — герцог обратился к собравшимся — Меня не напугал разъярённый народ, стоящий прямо передо мной и готовый разорвать на куски, но когда я увидел на горизонте эту стрыгу — мужество оставило меня. Выведите её, граф, выведите во чтобы то не стало!
— Я приму ваш совет к сведению — ответил Уоренгейт.
— И всё же, герцог, даром для вас эти беспорядки не пройдут — вмешался король — Во-первых, вы возместите все расходы торговцам, и выплатите компенсации семьям погибших. Размер мы обсудим позже.
— Слушаюсь, ваше величество.
— И особое внимание вы уделите тем, кого толпа приволокла вчера под стены дворца. Сейчас ими занимаются врачи, но, уверен, размер выплат они уже готовы обсуждать.
Герцог поклонился.
— Во-вторых — Велингвар на секунду запнулся, решая, до какого предела может дойти — Вы отправитесь в Лилль и построете там ещё одно укрепление — по примеру тех, что сейчас возводит король Вествара.
Королева нашла в себе силы промолчать, но не сдержала горестного вздоха.
— Слушаюсь, ваше величество — повторил герцог — Даю слово, что сделаю всё возможное, чтобы герцог Бладштайн позеленел от зависти, увидев нашу новую крепость.