Король не удержался от улыбки и кивнул герцогу, давая понять, что разговор окончен. Йоркдейл, откланявшись, подошёл к королеве, которая встретила его улыбкой. Они отошли в сторону от трона, и между ними тотчас завязался оживленный разговор.
— Видит Свет — прошептал граф Дюбуа стоявшему рядом Сент-Арону — Если бы королева не демонстрировала так явно свою привязанность к кузену, о них пошли бы дурные слухи.
— Королева с детства дружна с Генрихом — пожал плечами барон — Чему же тут удивляться.
А между тем, праздничный приём продолжался, и в зал внесли труп, завёрнутый в окровавленный плащ. Четверо солдат, аккуратно взяв плащ за края, прошли по красной дорожке и положили свою ношу перед троном. Плащ раскрылся, и все увидели обезглавленное тело в «кровавых» красных доспехах, пробитых с двух сторон. Голова, лежавшая тут же, слегка откатилась, когда плащ положили на пол. На перерубленном горле виднелась ещё одна рана.
— Надеюсь, Йерионы будут довольны — сказал король.
Башня из тёмных, словно металлических блоков, была построена шестьсот лет назад. Фернан Йерион и его двадцать солдат первыми заступили на пост. Шли века, к башне достраивали и достраивали помещения, и в конце концов она полностью скрылась из виду. Вот уже триста лет, как её не было видно, но каждый житель окрестных земель знал о ней. «Каменное Сердце» — так звали в народе замок Йерионов. Сейчас в его глубине молодой человек, положив ладонь на древние камни, молился Свету. О мести и наказании, о силе и чести, о правосудии и справедливости. Закончив, он уверенным шагом вышел во двор, где двадцать всадников уже ждали его. Парень торопливо вскочил на лошадь, но из замка уже выбегал его старший брат.
— Данте! Данте, Бездна тебя дери! — барон Герберт Йерион, старший из трёх сыновей владельца замка, схватил лошадь за поводья — Ты что это задумал?
— А разве не ясно? — воскликнул всадник — шевалье Данте Йерион, самый младший из братьев — Я еду в Прайбург вершить правосудие.
— Правосудие вершит король! И его слуги.
— Король вершит свой суд, преследуя личную выгоду. Он покарает тех, кого ему нужно, и забудет о тех, кто действительно заслужил наказания. Я же буду вершить своё правосудие, основанное на справедливости.
— Пусть едет — раздался звучный голос, и все обернулись. Барон Лоран Йерион, несмотря на свои шестьдесят восемь лет и пережитое недавно несчастье, держался твёрдо и уверенно.
— Отец! — воскликнули Герберт, отпуская поводья — Но это же безумие! Служитель Бездны обещал наказать тех, кто убил брата, чего же нам ещё добиваться?
— Мести — ответил Лоран, подходя к младшему сыну — Каждый в Прайбурге и Митендории должен знать, что убийство любого из Йерионов влечёт за собой смерть для всех, кто к этому причастен. Данте — обратился он к уезжавшему сыну — Я рассчитываю, что ты выполнишь свой долг сполна. Если нужно убить — убивай, и не считайся с последствиями.
Старший сын, не в силах слушать такие речи, отвернулся. Младший наклонился в седле, и старик обнял его плечи.
— Спасибо, отец — ответил Данте, выпрямившись и, дернув поводья, поскакал в столицу, ведя за собой свой отряд.
А церемония награждения продолжалась. Собравшиеся разглядывали труп, словно диковинку, кое-кто даже решил про себя получить часть его на память.
— Поздравляю вас, барон — воскликнул граф Дюбуа — Славная добыча.
— Мне очень хотелось бы приписать себе все заслуги — ответил Велингвар — Но, как видите, у нападавшей распорото горло — и сделал это не я. Аури, подойди.
Айрин, до сих пор стоявшая у входных дверей, вышла на красную дорожку.
После боя барон отвёл её в снятый им дом, который совершенно не пострадал. Там Аури приняла ванну, с удивлением отметив, что её серёжки сохранили свой привлекательный вид — и проспала несколько часов. Утром Велингвар принёс ей новый наряд — Аури даже не стала считать, который по счёту костюм ей дарят. Барон брал одежду «на глаз», но всё отлично подошло. Светлая рубашка, тёмно-синий камзол из мягкой ткани, доходивший до середины бёдер, пышная юбка длинной ниже колен, чулки и странного вида то ли ботинки, то ли сапожки с многочисленными ремешками. «Совсем как благородная дама» — равнодушно отметила Айрин, разглядывая себя в зеркало. Она попыталась вызвать в себе ту радость и восторг, что испытала, примеряя наряд, подаренный матерью, но ничего не вышло. Лишь трезвая оценка наряда и полное к нему безразличие. И теперь, шагая по красной мозаичной дорожке под взглядом вельмож, она не испытывала ни капли робости или смущения. Подойдя к барону, Аури встала рядом и прямо посмотрела на короля. Тот несколько секунд разглядывал её, прежде чем вспомнил.