Том удивленно открыл рот, но решил, что это не его дело. Так что он посмотрел в сторону, как ему показалось, наименее дорогих булавок.
– Можно эту, – сказал он, выбрав серебристую, с тонкой насечкой и всего одним небольшим камешком.
– Мм, прекрасный вкус, – промурлыкала Китти и ловкими пальчиками закрепила булавку на его галстуке. – Платина и изумруд. С твоим цветом волос смотрится волшебно.
Том тут же поперхнулся и попытался отцепить булавку.
– Ничего попроще нет? – спросил он, понимая, сколько такая стоит.
– Зачем проще? Тебе эта не нравится? – Китти искренне расстроилась. – Она тебе так подошла… но ты можешь выбрать любую, – она сделала приглашающий жест.
– Китти, – Фергюс – их постановщик заглянул в гримерку, – репетиция через пять минут.
– Просто она очень дорогая, вдруг я ее потеряю? – ответил Том, покраснев ушами. – Моей зарплаты точно не хватит.
– Я же не продаю ее тебе, – Китти беззаботно пожала плечиками, подхватив пушистое боа для выхода на сцену. – Видишь, сколько их у меня? Потеряешь эту, я подарю тебе новую.
Том понял, что спорить бесполезно, и кивнул, а потом поцеловал Китти руку в благодарность.
– Спасибо тебе, – сказал он, а та кокетливо хихикнула и ушла репетировать свой номер.
Том вернулся в бар, где со старшим барменом протирал бокалы, чтобы те сверкали вечером. Китти пела на пустой пока сцене, не забывая про танцевальные движения, а когда закончили с ней, на сцену позвали Тома. Его наставница одобрительно кивнула, оглядев его смокинг, поправила его осанку, шлепнув сначала между лопаток, а потом и по заднице, и отошла.
– Я хочу, чтобы тебя и без микрофона было слышно в каждом углу клуба, – заявила она, зная, что Том никак не может справиться с зажимом, чтобы начать петь свободно, в полный голос.
И сейчас проблема снова проявилась, хотя зал был практически пустой. Милость Миранды тут же сменилась гневом, стоило Томасу запеть.
– Это что за невнятное блеянье? – рявкнула она, прослушав пару строчек куплета. – Мне тебя что, с закрытыми глазами на сцену выпускать?
Звучно выругавшись, Миранда щелкнула пальцами бармену и тот налил в стаканчик немного бурбона.
– Залпом, – скомандовала она, протянув бурбон Тому. Тот не стал спорить и опрокинул его в себя, тут же закашлявшись от крепости. – Успокоит твои нервы.
Бурбон обжег горло и горячей волной прокатился по пищеводу в желудок. У Томаса слезы выступили на глазах, но спустя пару минут, когда ладони ощутимо потеплели, зал перестал казаться таким пугающим.
– Еще раз! – потребовала Миранда.
Все же ее педагогический опыт и подход трудно было обесценить. Через полчаса Том обнаружил, что вполне способен петь в полный голос, не срываясь с нот и распределяя дыхание. Когда он закончил, то увидел, что рядом с Мирандой стоит Энди, внимательно глядя на него.
– И его подпоила? – спросил он, зная, что в свое время это сработало с Китти.
– А куда деваться, если без выпивки он шепчет, как будто слух у призывника проверяет, – Миранда совершенно не считала свои методы неправильными, особенно в свете того, что работали они безотказно. – К слову, ему потребовалось меньше, чем Китти.
– Делай, что нужно, – одобрительно кивнул Энди. Он был уверен, что у Тома хватит мозгов, чтобы не злоупотреблять. А если не хватит… то одна профилактическая беседа ему будет обеспечена. Второй ему не захочется.
Томасу, который продолжал исполнять выученные песни, об этом разговоре было неведомо. Хотя он, конечно, видел Энди и в какой-то момент понял, что поёт словно только ему, не сводя взгляд с итальянца.
4.
Энди немного послушал и ушел в свой кабинет – его дела песнями было не решить. И вернулся в зал он уже только поздно вечером, когда тот был полон гостей, а Томас вернулся в бар, помогая с напитками и получая неплохие чаевые за свое невинное смазливое личико. Энди всегда знал, какие его вложения окупятся.
– Можешь невинно флиртовать, – улучив момент, когда Томас был относительно свободен, посоветовал Энди.
Он знал, что местные дамы, да и мужчины любят такое обхождение.
– Флиртовать? – переспросил Том, уверенный, что ослышался. – Зачем еще?
– Затем, что так заказывают больше и чаевые дают лучше, – закатил глаза Энди. – И то, и другое приносит нам прибыль.
– И… что я должен делать? – растерялся Том. – Я же не Китти, чтобы ресницами хлопать.
– Улыбаться, невзначай касаться рук клиентов, – стал со вздохом объяснять Энди, устав поражаться наивности и невинности этой ирландской фиалки. – Можешь подмигнуть в ответ на шутку, независимо от того, удачная она или нет.