Но, не смотря на все радушие, делать так дядя Джеффри не собирался. Своего помощника он знал давно, а вот Том для него был просто ирландцем, которому нужно было помочь. По-христиански, так сказать. Так что ближе к обеду он оставил лавку на помощника и вместе с Томом направился в прачечную, о которой говорил.
Её запах тронул ноздри Тома задолго до того, как они подошли к дверям. Тяжёлый, влажный запах мыла и каких-то ещё средств заполнял, кажется, целый квартал. Но даже то, что прачечная располагалась в полуподвале – лишь ряд окон под самым потолком помещения выходил на самый тротуар, не умалило энтузиазм Томаса.
Едва они вошли в двери, характерный запах буквально окутал их.
По пути Джеффри рассказал, что прачечную тоже держит ирландец – потомок одних из первых переселенцев.
– Здорово, Билл! – войдя в контору, поздоровался он с хозяином. И хотя тот считал себя американцем, цвет волос выдавал происхождение с головой.
Под его началом работало больше дюжины женщин, причем не только ирландок. В пару и тусклом свете Том успел заметить и несколько крепких мулаток, засучивших рукава и поглядывающих на пришельцев.
Билл согласился взять Тома только из уважения к Джеффри. И видимо, он ему задолжал за что-то. Потому что тощий вид парня внушал ему опасения.
– Ладно. Работа тут не из легких, сам видишь. Но мы люди нужные, без нас никак. Так что это честный труд, – сказал Билл, когда Джеффри ушел. Он показал, что и как делать, озвучил оплату – гроши, но лучше, чем ничего, и разрешил первое время спать в сушилке.
– Деньжат подкопишь, снимешь себе угол, – добавил он и велел идти помогать девочкам. Мол, они научат всей премудрости, как работают котлы, в которых белье кипятили и отбеливали, как выжимают белье с помощью валиков и прочее. Том был ошеломлен тем, что это отличалось от того, как происходила стирка в деревне – там обычно женщины устраивали дни большой стирки. Но тут были котлы, центрифуги, валики и гладильные станки. Оборудование выглядело не новым, а работа оставалась тяжелой, но, по крайней мере, этим женщинам не приходилось полоскать белье в холодной реке.
В обязанности Тома входило перетаскивание тюков с грязным бельем, корзин с мокрым, доставка угля и дров, воды, когда были проблемы с водопроводом, а со слов старшей прачки Кэтрин они случались почти каждую неделю. И вообще помощь Тома могла понадобиться в любой момент. Другим мужчиной, кроме Билла, который работал в прачечной, был вечно пьяный механик Джон, который чинил выходящее из строя оборудование.
В общем, за неделю Том хлебнул трудовой жизни сполна. Прачечная работала без выходных, только в воскресенье они открывались чуть позже, чтобы «честные ирландцы могли сходить в церковь». К воскресенью у Тома не осталось сил даже на то, чтобы пойти к мессе. Спать в сушилке было вполне неплохо, там пахло свежим бельем, а вентиляция делала так, чтобы влажный воздух не застаивался. Но все же, когда Том ложился спать после долгого дня, у него гудело все тело. А ведь большую часть тяжелой работы все равно делали женщины.
***
Так совершенно незаметно прошёл месяц, каждый день которого был похож один на другой.
Тому казалось, что в Ирландии жизнь непростая, но работать так тяжело ему ещё не приходилось. И все же был во всем этом немалый плюс – он почти не тратил заработанное. Днём его нередко подкармливали сердобольные прачки, которые приносили еду с собой, чтобы пообедать, почти не отвлекаясь от дела. А вечером Томас покупал что-то дешевое в ближайшей закусочной. Благо, её владельцем тоже был ирландец, так что на своих не наживался.
– Том, – как-то утром Билл позвал парня в контору. – Сегодня будут насос менять, закроемся в три. Так что, считай, у тебя выходной.
С одной стороны Том обрадовался возможности отдыха, а с другой он понимал, что за смену он получит меньше. Если женщины не скрывая, ворчали по этому поводу, то он благоразумно молчал и только кивал.
Весь его Нью-Йорк пока составлял только тот квартал, в котором он жил и работал. Прачечная, закусочная, небольшая готическая церковь на углу, до которой он еще ни разу за месяц не дошел. И, раз выдалась такая возможность, он решил сходить туда.
Том сам не понял, как заплутал, ведь дорога туда была вполне простой и понятной. Но через час он обнаружил себя снова на мосту через Ист-Ривер. Бруклинский мост был все таким же многолюдным, как и в его первый день в Нью-Йорке. Решив, что это знак, он пересек мост и вскоре был на Манхэттене. Томас рискнул и сел на автобус, наблюдая за людьми и их жизнью через окно, пока не вышел недалеко от Центрального парка. Пятая авеню поразила его и трафиком, и количеством спешащих людей. Он старался не шарахаться, как испуганная лошадь, и влился в поток, который нес его мимо небоскребов, мимо дорогих магазинов и кафе. Остановился Том, только увидев шпиль готического собора, поразившего его своими размерами.