Алан слишком много знал и абсолютно не верил в то, что его родной человек мог так легко распрощаться с жизнью. У его отца было много ненавистников, все хотели заполучить его место в корпорации, но все их усилия сводились только к тому, что им приходилось работать сверхурочно. Наверное, этот период стал одним из решающих в их знакомстве с Эриком. Два одиночества, две судьбы, жаждущие только одного – мести. Это было единственным двигателем продолжать жить и наконец найти того падонка, который разломал их жизни на до и после.
– Алан, всё в порядке? – Эрик тщательно следил за каждым выражением его лица, и то, что он заметил еле заметное движение, не удивляет.
– Всё в полном порядке, – Алан в сотый раз пыталась размешать содержимое красной кружки, стараясь унять дрожь в бледных жилистых руках, – а что?
– Ты слишком напряжен, ты так не считаешь?
– С чего бы это?
– Ты слишком часто мешаешь чай, ни разу даже не притронувшись к нему и… – парень лениво удалил свой взор на тёмную улицу, которую украшали лишь несколько фонарей и одинокая ёлка, – знаешь, у меня сегодня в планах было съездить к родителям на кладбище, но меня срочно вызвали в одно место около Рэйда. Многие из людей напоминали мне того человека, которого я видел на похоронах родителей. Нортон Остер. У меня такое предчувствие, что он замешан в их убийстве.
– Ты явно переохладился, – Алан осторожно приложил руку ко лбу друга, ловя на себе его удивлённый взгляд, – странно. Нормальному и не выпившему человеку такой бред не придёт в голову вовсе, но ты явно индивидуум. Я удивлён.
– А ты, смотрю, сегодня плакал? – перевёл тему Эрик и тихонечко присел рядом с парнем на корточки, пытаясь разглядеть е немного распухшее от слёз лицо Алана. Лопнувшие сосуды в глазах выдавали его с потрохами. Мин хоть и старался держать себя в руках ради друга, но каждый раз, когда тот оставлял его одного, воспоминания накатывали с новой силой. Ему казалось, что скоро он просто сойдёт с ума. Эрик был его единственной опорой.
– Нет.
– Эрик Шелдон, я же всё прекрасно вижу, – Эрик легонько отодвинул его руку от лица, вытирая холодными подушечками пальцев снова поступившие дорожки слёз.
– Просто слегка порезал руку, – парень медленно пододвинул свою по-прежнему хрупкую ладонь к лицу парня, на которой красовался небольшой свежий порез, – я снова чинил эти механизмы и случайно зацепился об один из углов. Скоро всё пройдёт, не беспокойся. Ты же знаешь, что всё это сущие мелочи.
– Вставай. Тебе определённо нужно обработать его, к тому же ты жутко замёрз, смотри, – Эрик ловко растрепал волосы друга и медленно указал на целый рой мурашек на его коже, – а ещё врёшь, что тебе тепло.
– Эрик…
– Я не хочу даже слушать, – парень шуточно закрыл уши руками, заливисто смеясь над глупым выражением лица Алана.
– Ты просто невыносим.
~Конец флэщбека~
***
Многочисленные трубки обрамляли до безобразия худое тело парня, словно маленькие источники жизни, мраморная кожа на запястьях и лице были покрыты пугающим количеством проколов и ссадин, а кислородная маска с каждым выдохом покрывалась небольшим паром, скрывая от глаз искусанные губы. Алан не выходил из комы уже больше трёх суток, не давая врачам ни единого шанса поставить окончательное решение о его состоянии, лишь Эрик не находил покоя, мечась раненной зверюгой из стороны в сторону. Возможно, эти стены и равномерно тикающий прибор кардиограммы постепенно сводили его с ума, проверяя его сознание на прочность. Тик-так, тик-так. Они отсчитывали и возвращали его в прошлое. Невозможно сказать точно, вспомнит ли сейчас Эрик лица родителей Алана, когда они были маленькие, он всегда осторожно перевязывал тому ручки, приговаривая в мягкую макушку о том, что всё будет хорошо и они справятся со всем, ведь они дали друг другу обещание о том, что никогда не оставят. Двое мальчишек, оставленных на верную смерть от рук обезумевших взрослых, неопытные, пугающиеся всего на свете, даже несмотря на фальшивую смелость. Было трудно оставаться в здравом уме и стараться жить сквозь боль от бесконечных ссадин и страх. Эрик, как и Алан, жил только с одним условием – защитить друг друга и отомстить вопреки тому, что они стали бы ничем не лучше тех людей, которые убили их родителей. Но о чём же они ещё могли думать, дрожа от холода и переплетая руки, надеясь, хоть чуточку согреться. Тогда они впервые плакали в унисон, срывая голоса до хрипа. Взяв тонкую руку в свою, Майер аккуратно прижал её к своей щеке, вздрагивая от неприятного соприкосновения холодной кожи с тёплой. Сейчас ему больше всего хотелось, чтобы всё это оказалось очередным его кошмаром, проснувшись после которого он снова увидел недовольное лицо Алан, собирающего очередные модели. Но с каждой секундой все эти надежды разбивались вдребезги, надеясь окончательно добить парня. Ведь Алан просто не может жить без робототехники, верно идя к своей мечте и веря, что им будут гордиться.