Вдруг раздаётся звон, и я поворачиваю голову. Это из моей квартиры?
Я подбегаю к двери и заглядываю внутрь. Снова раздаётся шум — он идет из комнаты по соседству! Как будто стакан упал.
Я иду дальше по террасе до окна, за которым раньше спала Мираджа. Дверь на террасу открыта.
— Айс? Всё в порядке?
В комнате темно, только из-под порога ванной идёт свет.
Я в нерешительности останавливаюсь. Нельзя же просто вломиться на его территорию. С другой стороны… вдруг с ним что-то случилось?
Но ведь он Воин, который может позаботиться о себе!
Вот только почему сейчас там так тихо?
— Айс?
«Да ладно, я просто проверю!»
Я подбегаю по мягкому ковру к закрытой двери и прислушиваюсь.
Мёртвая тишина.
Я осторожно стучу в дверь.
— У тебя там всё в порядке?
— Проваливай отсюда! — кричит Айс.
Я вздрагиваю. Почему он такой сердитый? Может быть, он поранился, и теперь его гордость задета?
— Я захожу!
Я смело распахиваю дверь, и у меня перехватывает дыхание.
Айс сидит на опущенной крышке унитаза. Голый. Вероятно, он тоже принимал душ, потому что его волосы мокрые, а кожа блестит. Я сглатываю и стараюсь не задерживать взгляд у него между ног. Ничего себе у него агрегат, а ведь он даже не возбуждён.
Когда я уже собираюсь извиниться за свою бестактность, замечаю разбитое стекло на мраморном полу.
— Что случилось?
Его рука лежит на одном колене, на кафель капает кровь, но Айс, кажется, не замечает этого. Он просто сердито смотрит на меня.
— Ты порезался! — Я подхожу к нему, осторожно ступая между осколками. — Ну-ка, покажи.
Не дожидаясь ответа, я просто беру его руку и вытаскиваю засевший в ней осколок. Затем я отрываю кусок туалетной бумаги, прижимаю его к ране и двумя осторожными шажочками подхожу к аптечке, которая висит рядом с зеркальным шкафом.
Похоже, Айс в гневе раздавил ампулу, а остальные прямо в упаковке швырнул о стену.
Я беру всё необходимое, чтобы перебинтовать ему руку, и он говорит уже не так сердито:
— Просто дай мне серый карандаш из моей сумки. — Он указывает на раковину.
На ней висит небольшая сумка, в которой лежат зубная щётка, бритва и другие предметы гигиены, включая «карандаш». Это лазер для ран. Я передаю его Айсу, и он, не моргнув глазом, запаивает порез.
Я указываю на разбитое стекло у его ног:
— Зачем ты это сделал?
— Я слышал твой разговор с отцом в машине. — В его голосе по-прежнему слышится раздражение.
О боже… Мне становится плохо.
— Ч-что ты слышал?
— Всё, — рычит он, постукивая по уху. — Вы, обычные люди, всегда забываете, что у нас гораздо лучше развиты органы чувств.
Он прав, я уже и забыла о его суперслухе! Кроме того, Воины отлично видят в темноте, и их обоняние также более выражено. Они — улучшенная версия нас, обычных смертных, их геном был модифицирован. Воины — это суперсолдаты.
Моё сердце колотится, я стою перед ним словно парализованная.
— Никому не рассказывай о том, что слышал! Сенат сразу убьёт и тебя, и всех, кто об этом узнает!
Айс фыркает:
— Теперь я понимаю, почему мы чувствуем себя прекрасно после того, как в нас всадили пулю, и почему я всегда настолько возбуждён, что приходится дрочить.
Я поспешно выбрасываю эту картинку из головы.
— Ты не берёшь себе… рабыню?
— Когда? — бросает он мне с вызовом и встаёт, из-за чего снова возвышается надо мной. — Последние годы я постоянно был в разъездах как телохранитель, и у меня было мало возможностей нырнуть женщине между бёдер. — Горящий взгляд его холодных глаз останавливается на моём провокационном неглиже.
Вот чёрт, прикрыться бы чем-нибудь!
Поглядывая через плечо на осколки на полу, чтобы не наступить, я медленно отхожу назад. Айс пугает меня. Кроме нас тут никого нет, никто не услышит мой крик. Квартира отца на другой стороне коридора, и он часто остаётся на своих собраниях до поздней ночи.
В моей голове проносятся тревожные воспоминания — отрывки из шоу, где Воины набрасываются на рабынь. Перед включенными камерами. Некоторые мужчины чрезвычайно жестоки и не проявляют заботы, другие сдержанны, да, даже немного сострадают — но всем им, в конечном счёте, нужен только секс, хочет того раб или нет.
К какому сорту относится Айс? На данный момент он кажется очень злым. Его ноздри раздуваются, мышцы на груди дёргаются.