Снова молчание. Потом голос Слоуна:
— Пролетите над айсбергом, шкипер. Я выброшу маркер, чтобы легче было его найти.
— Вы правы, Слоун. Бросайте по моему сигналу. — Нэт повернулся к Рэппу. — Проведите нас над самой высокой частью айсберга, высота триста футов.
«Боинг» — все четыре его двигателя по-прежнему работали на частичной мощности — пролетел над величественным айсбергом, как чудовищная мезозойская птица в поисках первобытной добычи.
У двери грузового отсека Слоун поднял руку и застыл в ожидании. Потом по приказу Нэта выбросил контейнер с галлоном красной краски. Контейнер становился все меньше и наконец превратился в крошечную сверкающую точку, а потом ударился о ровную поверхность. Всмотревшись, Слоун разглядел ярко-алое пятно, медленно расползающееся по миллионотонной массе льда.
— Точно в цель, — почти весело сказал Нэт. — Спасательная группа отыщет его без труда. — Он вдруг помрачнел и посмотрел туда, где лежал вмерзший в лед корабль. — Бедняги. Узнаем ли мы когда-нибудь, что с ними случилось?
В глазах Рэппа появилось задумчивое выражение.
— Они не могли бы просить лучшего надгробия.
— Ну, это только временно. Через две недели после того, как этот айсберг войдет в Гольфстрим, его остатков не хватит и на то, чтобы охладить жестянку пива.
Кабина погрузилась в тишину, которую лишь подчеркивал непрерывный гул двигателей. Все молчали, уйдя в свои мысли. Им оставалось только смотреть на зловещую белую гору, выступавшую из воды, и гадать, какую тайну скрывает ледяной покров.
Наконец Нэт почти горизонтально откинулся на сиденье и опять стал невозмутимо-спокойным.
— Энсин, если не хотите окунуть этот громыхающий автобус в воду с температурой семь градусов, предлагаю отвезти нас домой, пока указатель горючего не сдох от жажды. — Он зловеще улыбнулся. — И пожалуйста, больше никаких отклонений.
Рэпп бросил на Нэта ледяной взгляд, пожал плечами и снова взял курс на Ньюфаундленд.
Когда патрульный самолет береговой охраны исчез и гул его моторов в холодном соленом воздухе стих, возле громадного айсберга вновь воцарилась мертвая тишина, окутывавшая его с тех пор, как почти год назад он откололся от ледника на западном берегу Гренландии и уплыл в море.
Неожиданно на айсберге чуть выше ватерлинии что-то еле заметно шевельнулось.
Две неясные фигуры постепенно преобразились в двух человек. Люди встали и уставились вслед улетевшему самолету. Их белые костюмы сливались с окружением, с расстояния больше двадцати шагов разглядеть их было невозможно.
Они стояли долго, терпеливо ожидая, слушая. Убедившись, что самолет не возвращается, один из них наклонился и смахнул лед, под которым скрывался небольшой радиопередатчик. Выдвинув десятифутовую антенну, мужчина установил частоту и начал поворачивать верньер. Долго делать это ему не пришлось. Где-то далеко кто-то был постоянно настроен на ту же частоту, и ответ пришел почти сразу.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Лейтенант-коммандер[2] Ли Коски крепче сжал зубами трубку из кукурузного початка, на два дюйма глубже сунул кулаки в карманы своего плаща на меху и вздрогнул на холоде. Коски сорок два года и два месяца, восемнадцать лет он отдал службе в береговой охране США; при невысоком росте многослойная одежда делает его в ширину почти таким же, как в высоту. Взгляд его голубых глаз из-под косматой пшеничной копны волос никогда, вне зависимости от настроения коммандера, не терял пристальной внимательности. У Коски уверенные манеры человека педантичного и взыскательного — это очень помогало ему командовать новейшим суперкатером береговой охраны «Катаваба». Широко расставив ноги, он стоял на мостике корабля, как бойцовый петух, и не поворачивался, чтобы взглянуть на стоящего рядом рослого мужчину.
— Даже с помощью радара нас черта с два найдешь в такую погоду. — Голос у него был такой же пронзительный и резкий, как холодный ветер Атлантики. — Видимость не больше мили.
Лейтенант Эймос Довер, старший помощник капитана, отправил окурок сигареты на десять футов в воздух и с чисто научным интересом наблюдал, как ветер подхватил белый цилиндрик, пронес над мостиком и умчал далеко в бушующее море.
— А если и найдут, какая разница, — ответил он, едва шевеля губами, посиневшими на резком ветру. — Нас так бросает, что пилот вертолета должен быть крайне глуп или пьян, чтобы пытаться сесть туда.
Он кивком показал на посадочную площадку, мокрую от пены.
— Некоторым все равно, грозит ли им смерть, — свирепо отозвался Коски.