Прошло почти шестьдесят лет…
Он все еще отчетливо помнил, как его отца уводили посреди ночи из дома под дулом пистолета. Виктору тогда было шесть.
Сделав над собой усилие, он оторвал взгляд от ящиков и глубоко вздохнул, пытаясь развеять тяжелые воспоминания. Каюта, окрашенная в зеленый цвет, вмещала койку, книжную полку, небольшой письменный стол, умывальник и терминал связи с динамиком интеркома, монитором и телефоном.
Он поднял трубку, быстро произнес несколько фраз и замолчал в ожидании, пока его звонок, закодированный и перенаправленный через несколько терминалов, не дойдет до абонента. Наконец в трубке послышался знакомый голос, искаженный помехами:
– «Леопард» на связи.
– Статус?
– Цель поражена.
– Вы абсолютно уверены?
– Проверяем.
– Приказ вам ясен?
После короткой паузы последовал ответ:
– Никого не оставлять в живых.
Последняя фраза не требовала подтверждения. Адмирал Петков положил трубку. Операция началась.
17 часов 16 минут
Брукс-Рейндж, Аляска
Поднимаясь по склону, Мэтт пришпорил кобылу. Подъем оказался тяжелым. Соседняя долина располагалась метров на триста выше. Здесь снег все еще покрывал землю, особенно под тенью деревьев. Собаки бежали впереди, навострив уши. Они принюхивались, тыкались мордами в сугробы. Мэтт посвистывал, не позволяя им забегать далеко вперед.
Он окинул взором долину с пригорка. Над местом падения «сессны» все еще клубился дым, но его было меньше. Потерпевшего катастрофу самолета не было видно за стеной из елей и ольхи. Он прислушался. Из долины не доносилось ни звука. «Плохой знак», – подумал Мэтт и снова пришпорил кобылу.
– Вперед, Мэрайя.
Он осторожно направил лошадь вниз по склону, покрытому льдом и снегом, стараясь держаться небольшого ручейка, струящегося между деревьями. Над водой поднимался туман. Вокруг стояла напряженная тишина, нарушаемая лишь надоедливым жужжанием комаров и хрустом ледяной корки под ударами лошадиных копыт.
Даже собаки поутихли, сбившись в кучу и останавливаясь на каждом шагу, чтобы принюхаться.
Бейн как разведчик бежал примерно в пятидесяти шагах впереди группы. Темношерстый полуволк старался держаться в тени, почти сливаясь с окружающей местностью. В свое время он прошел курс специальной подготовки для участия в поисково-спасательных операциях. Обладая обостренным нюхом, он к тому же словно чувствовал, куда направляется хозяин.
Спустившись в долину, группа ускорила шаг. Теперь отчетливо ощущался резкий запах горящего машинного масла. Человек и его собаки двигались к месту катастрофы, выбирая наиболее короткий путь, но смогли добраться до упавшего самолета лишь минут через двадцать.
Они вышли из леса на широкую поляну. Пилот, похоже, попытался посадить самолет на открытом пространстве между деревьями. И ему это почти удалось. Самолет пробороздил глубокую канаву в самом центре лужайки, поросшей желтым астрагалом, но длины поляны не хватило для удачного приземления.
Обломки «Сессны-185 Скайвэгон» виднелись слева. Самолет врезался носом в осинник. Полуоторванные, погнутые крылья свешивались по сторонам фюзеляжа. Хвост загнулся вверх. Из развороченного двигателя струился дым, и в воздухе стоял резкий запах разлившегося топлива. Самолет мог в любой момент загореться.
По пути к обломкам Мэтт заметил, что над головой собрались тяжелые тучи. Сейчас дождь был бы весьма кстати. «А еще лучше, если бы среди обломков появилось какое-нибудь движение», – подумал Мэтт.
Он остановил кобылу за несколько метров от самолета и спрыгнул на землю.
Долгое время он стоял перед обломками, не решаясь заглянуть внутрь искореженной кабины. Мэтт не был брезгливым, нет. В прошлом он достаточно навидался трупов. Он прослужил шесть лет в «зеленых беретах», большей частью в Сомали и на Ближнем Востоке, прежде чем поступил в университет по ветеранским льготам.
Однако он принимал смерть слишком близко к сердцу, чтобы копаться в обломках потерпевшего катастрофу самолета, не испытывая при этом внутреннего дискомфорта.
Но кто-то на борту мог остаться в живых…
Пересилив себя, Мэтт двинулся к «сессне».
– Эй, кто-нибудь! – прокричал он, почувствовав себя неловко.
Ответа не последовало. «Ничего удивительного», – подумал Мэтт.
Он пролез под развороченным крылом, осторожно ступая по осколкам стекла. Окна кабины разлетелись вдребезги при ударе самолета о деревья. Под ногами текла струйка керосина. Дым разъедал глаза. Мэтт закашлялся, прикрыв лицо рукой.