— Это правда.
— Конечно, правда. Эти люди, полубоги, если верить нашему пленнику, были посланы с единственной целью. До сих пор они терпели неудачу или же просто делали всё неправильно. Возможно, мы поступим мудро, попытаясь изменить их путь? Или сможем повлиять на их цель? Ваш пленник явно неравнодушен к Айседоре. Почему бы этим не воспользоваться?
— Как сделал Василиос с вашим подопечным?
Аласдэр прищурился, и Айседора подумала, что ещё немного и её кузен нагрубит Диомеду, навлекая на себя беду. Но младший вампир сдержался, оставив свои мысли при себе, и коротко ответил:
— Да.
— А знаешь, ты сейчас говоришь в точности как Василиос. Он бы тобой гордился.
Аласдэру была приятна похвала. Диомед обошёл его и посмотрел на мужчину, распростёртого на кровати.
Айседора встретилась взглядом с кузеном и одними губами произнесла:
— Спасибо.
— На этот раз, Аласдэр, ты, возможно, прав, — проговорил Диомед.
— Это же надо, какая честь, — заметил Аласдэр, тряхнув головой, и переместился мимо Исы к двери.
Услышав надменный ответ младшего вампира, Айседора усмехнулась, не сумев сдержаться. Так похоже на Аласдэра, которого она знала. Какое долгожданное облегчение после всех пережитых событий. Но станет ли всё когда-нибудь снова прежним, особенно сейчас, когда Танос был подавлен и пропадал неизвестно где. Взяв Аласдэра за руку, Айседора остановила его:
— Спасибо. Спасибо, что пришёл за мной.
Он открыл дверь и уже на пороге мысленно ей ответил: «Не стоит благодарностей, Иса. Ты моей крови. Я всегда приду на помощь в случае опасности». А потом исчез.
Обернувшись, Айседора увидела, как Диомед нависнул над Элиасом. Она оглядела пристальным взглядом каждого из мужчин. Они оба — удивительно разные. Общими были только смелость и упрямство. Иса задумалась, получится ли у них хоть что-нибудь.
Словно мысль была высказана вслух, Диомед задал вопрос:
— Айседора, ты хочешь, чтобы всё получилось?
— Да, — ответила она без сомнений. — Но будет ли это разумно?
Вампиресса направилась в сторону старейшины, который сверкнул глазами.
— Разве сердце бывает разумным? — спросил Диомед.
— У нас нет сердца, — заметила Иса.
Диомед поднял руку:
— Подойди.
Не отрывая глаз от своего господина, Иса подошла ближе. Всякий раз, когда Диомед показывал себя с другой стороны, Айседора готова была следовать за ним хоть на край света. Поэтому спокойно вложила ладонь в его руку.
Старейшина привлёк Ису к себе и сказал:
— У тебя невероятно доброе сердце, моя Айседора.
От тёплых слов её веки затрепетали.
— То, что оно не бьётся, не означает, что мы не испытываем тех же противоречий, что и раньше. Да, мы научились справляться с эмоциями, которые делают нас слабыми. Но некоторые из нас могут быстрее их вспомнить.
— Потому что я женщина?
Он прикоснулся к щеке Исы и нахмурился.
— Нет. Потому что ты моя, а твоё сердце… привлекло меня к тебе. Зачем мне отказываться от того, что оно хранит глубоко внутри? Я никогда не хотел, чтобы ты всё забыла. Благодаря тебе я тоже пока не утратил своё сердце.
Глаза застилали слёзы радости, но тут внимание Исы привлёк шорох простыней на кровати. Вампиресса с удивлением обнаружила, что Элиас проснулся и внимательно смотрит прямо на неё.
Прийдя в себя, Элиас с изумлением отметил, что ещё жив. Это определённо было правдой, судя по тихим голосам, долетавшим до его слуха — Айседора и её господин. Руки Элиаса были прикованы над головой, металл новых наручников холодил запястья. Элиас попытался сесть, но ничего не получилось. Он открыл глаза и увидел, кто стоит с Айседорой у кровати.
— Вижу, ты наконец проснулся, — проговорил вампир. Элиас был удивлён — старейшина даже не смотрел на него.
На губах Айседоры появилась улыбка, причину которой Элиас не понимал.
Её забавляло, что он прикован к кровати? Или то, как они резвились у водопада? А, может, она улыбалась тому, что вырубила его? Да, скорее всего. Сложно было утверждать наверняка, когда дело касалось этой женщины. Чёрт, а возможно, причина в том, что её господин собирался устроить ему ужасную смерть.
Высокий вампир с серебристыми волосами повернулся к нему лицом, и Элиас задержал дыхание. В пылающих голубых глазах старейшины отражалось столько же эмоций, сколько и в пристальном взгляде Айседоры.
— Моя Иса ждала тебя. Нам нужно многое обсудить.
Айседора села рядом на матрац, который прогнулся под весом, и Элиас подался в её сторону.
— Элиас, — начала она, глядя на него в упор. — Хочу официально представить тебя моему господину — старейшине Диомеду.
Иса произнесла это с такой искренностью, что Элиас не удержался от ухмылки.
— Считаешь, так выглядит «официально»? — спросил он. — Когда я в наручниках?
Вампиресса нахмурилась, идеальные черты лица исказились. Она открыла было рот, явно собираясь сказать что-то резкое, но вампир положил руку ей на плечо.
— Приношу извинения за наручники. Айседора, видимо, считает, что ты будешь вести себя подобающим образом, но я пока тебе не доверяю. А поскольку твоя кровь больше похожа на жидкое серебро, лучше временно держать тебя в безопасном состоянии.
Элиас подёргал за цепи и скрипнул зубами. — Почему я до сих пор жив?
— Это пожелание Исы. Я всегда стараюсь дать Айседоре то, что она хочет.
— Какая прелесть.
— У вас скверный характер, мистер Фонтана. И это тогда, когда мы делаем всё возможное, чтобы, скажем так, проявить учтивость?
Элиас снова перевёл взгляд на Айседору.
— Где Парис? Тот скромный парень из моего офиса. Помнишь?
— Помню. Насколько я знаю, он до сих пор в камере. Цел и невредим.
— Хотелось бы верить. Если с ним что-нибудь случится…
— Единственный, с кем тут что-то может случиться, — это ты.
Элиас уставился на мужчину и заметил, как у того дёрнулся уголок губ. Похоже, вампир развлекался. Этому ублюдку нравилась непокорность Элиаса.
— Сними с меня наручники, — потребовал он.
Айседора охнула. Старейшина убрал руку с её плеча и склонился над кроватью так низко, что серебристые волосы коснулись лица человека. Элиаса никогда в жизни не привлекали представители своего пола, но когда рот вампира оказался на расстоянии вдоха от его собственного, сердце готово было выпрыгнуть из груди.
—Я отпущу тебя, когда сам буду готов и когда ты пообещаешь вести себя прилично.
Элиас пристально посмотрел в горящие глаза напротив, затем непроизвольно моргнул и покачал головой.
— Я не даю обещаний.
— Тогда останешься прикованным.