и на сердце — другое?»
Он невольно сует руку в карман, сжимает в
пальцах шелестящие листки письма, словно хочет найти
в них ответ.
«Ой, Айсолтан! — думает Бегенч. — Смотри!
Если ты меня обманешь...»
Бегенч и сам не знает, чем закончить свою угро-
зу. Разве Айсолтан не вольна в своем сердце, в своих
поступках?
— Ну, Бегенч, твой черед! — слышит он голос
Аннака. — Иди сюда, рассказывай, как думаешь
строить комсомольскую работу во время сбора хлопка?
Айсолтан внимательно слушает Бегенча, и ее
глаза расширяются от удивления. Что такое с Бегенчем?
Отчего он путает? Нет, она просто не узнает его
сегодня. Уж кто-кто, а он умеет говорить. А сегодня что?
Начнет с одного — перескочит на другое. Мямлит что-
то... Досада разбирает Айсолтан. Разве так должны
выступать комсомольцы? Вон и Чары сидит хмурится,
недовольно покачивает головой. И Аннак уткнулся
косом в какую-то бумагу, чертит карандашом. Видно,
и ему стыдно за Бегенча. Да и все колхозники
поглядывают на него с удивлением. А Джерен-эдже — та
даже отвернулась.
Айсолтан хотя и сердится на Бегенча, но тревога
закрадывается в ее сердце. Уж не заболел ли
парень? Или, может, у него горе какое? Странно
только, что она ничего не слыхала. Ну, наконец-то он
кончил. Теперь будет говорить Чары. Вот он сейчас
разнесет его на все корки! Ну и что ж, поделом...
Но, к удивлению Айсолтан, Чары ничего не
говорит о неудачном выступлении Бегенча. Он напоминает
колхозникам об огромной роли, которую играет
хлопок во всем народном хозяйстве Советского Союза,
в укреплении обороноспособности страны.
Рассказывает о применении хлопка в различных отраслях
промышленности и на ярких, живых примерах показывает,
какое значение имеет при этом высокосортность и чи-
стосортность хлопка.
"Вот этот дело говорит! — одобрительно думает
Айсолтан. — Да, у него светлая голова! Никогда ня-
чего не упустит, ни о чем не позабудет и так все к
месту скажет, не то что...» — и она сердито косится
в сторону Бегенча.
— Есть такая поговорка: «Чистота — залог
здоровья», — говорит Чары. — А здоровье, вы сами
знаете, товарищи, — залог хорошей работы. Вот я и
думаю, что нам не мешало бы завести себе для сбора
хлопка специальную рабочую одежду. Только если
каждый будет сам шить, пожалуй, получится
кустарщина. Я что-то не очень верю, чтобы Потды,
например, мог сам себе сшить спецовку. Он со своим
характером непременно карманы на спине пришьет. —
Переждав, когда затихнет вызванный этими словами смех,
Чары заканчивает: — Так вот, чтобы такого не
случилось, давайте двинем дело коллективно.
— Молодец, Чары! Хорошо придумал! —
восклицает Айсолтан. — И вообще все твои предложения
правильны. Ты бы хоть немного поделился мыслями
с другими людьми, с теми, у кого ни одной своей
в голове нет, — и Айсолтан бросает уничтожающий
взгляд на Бегенча.
Тот сидит, опустив голову, с убитым видом, и
Айсолтан жалеет, что сказала такие жестокие слова.
Аннак закрывает собрание, но колхозники, как
всегда, расходятся не сразу. Они оживленно беседуют,
окружают бригадиров, подходят к Чары. Маленькая
Маиса вертится тут же вместе с другими
ребятишками.
Чары издали наблюдает за Бегенчем и Айсолтан.
Бегенч, который обычно любит после собрания
потолковать с колхозниками, стоит в стороне,
прислонившись к дереву. Чары — чуткий парень: он, кажется,
правильно разгадал, что творится с Бегенчем.
«Ясно, как день, — думает Чары, — причина тут
одна — Айсолтан. Неужто у них дело разладилось?
Жаль, жаль парня».
Но Чары замечает, что Айсолтан тоже как будто
не в себе. Вот она стоит в группе колхозниц, поодаль
от Бегенча, вполоборота к нему, и громко смеется, но
Чары готов побиться об заклад, что смех ее деланый.
Он видел, как девушка раза два украдкой бросила
взгляд в сторону Бегенча. Поэтому, когда Чары видит,
что к Бегенчу с одной стороны направляется Аннак,
а с другой в ту же минуту — Айсолтан, он проворно
перехватывает Аннака по дороге и, не обращая
внимания на его протесты, уводит в правление.
Бегенч, занятый своими мыслями, не видит
приближающейся к нему Айсолтан. Очень тяжело сейчас
на сердце у Бегенча. Неудачное выступление еще
больше расстроило его.
«Эх ты, тряпка! —клянет он себя. — В руках себя
держать не умеешь, а еще комсомолец! Теперь она
и подавно смотреть на тебя не захочет. Да и народ
смеется!»
Бегенч чувствует, что ему больше невмоготу быть
здесь, на виду у всех, резко поворачивается и,
обогнув здание правления, выходит в поле.
Айсолтан видит, как при ее приближении
Бегенч вдруг сорвался с места и быстро зашагал
куда-то.
«Что такое? Почему он бежит от
меня?—удивляется она. — Почему не подошел после собрания?
Неужели не хочет со мной поговорить? Да нет, что
я слепая, что ли? Не видела будто, как он на меня
смотрел, когда я доклад делала! Бегенч! Бегенч! Что
с тобой? Если плохо тебе, горе у тебя, не таись от
меня, Бегенч! Подойди, поделись, облегчи сердце!
А не хочешь, так я сама подойду!» — и Айсолтан
решительным шагом направляется вслед за Беген-
чем.
А он стоит на дороге, у края хлопкового поля.
Мирно колышется зеленый хлопчатник, и при виде его
становится легче на душе у Бегенча.
«Да что тут думать! — решает вдруг он. — Надо
спросить ее напрямик: «Айсолтан, скажи, что у тебя
с Сазаком?» Лучше уж узнать все сразу, чем так
мучиться!»
— Беге-е-енч! — слышит вдруг он у себя за
спиной.
Бегенч оборачивается. К нему приближается
Айсолтан, дружески протягивает руку. Бегенч смотрит на
ее нежное открытое лицо, на высокий чистый лоб,
сжимает ее тонкие пальцы в СЕоей широкой ладони
и молчит. Нет, он не будет ничего спрашивать у
Айсолтан. Если ей нужно что-нибудь ему сказать, так
она сама скажет. А она улыбается, ямочки у нее на
щеках смеются, солнце золотыми искорками пляшет
в глубине зрачков, и все черные мысли Бегенча
разлетаются, словно развеянные ветром.
Если вы спросите у Бегенча, о чем говорили он я
по дороге, он едва ли сумеет вам ответить. Сказать
по правде, Бегенч даже не заметил, как очутился
перед домом Айсолтан.
Девушка поднимается на ступеньки веранды,
с улыбкой смотрит на Бегенча:
— Ну, Бегенч, что же ты словно к месту прирос?
— Подожди, не уходи, Айсолтан!
— Я и не ухожу, мы вместе идем. Или ты не
хочешь зайти ко мне в гости?
Бегенч стоит в нерешительности.
— Может быть, мне не стоит заходить к тебе,
Айсолтан? — неуверенно спрашивает он.
— Почему не стоит?
— А что скажет Нурсолтан-эдже?
— А что сказала Джерен-эдже, когда я
приходила к вам?
— Ты пришла с матерью — это другое дело.
— Кто же, как не мы с тобой, Бегенч, будем
разрушать старые традиции? Я думала, что ты лучше
других сможешь мне помочь в этом.
— Кто? — спрашивает Бегенч и чувствует, как
что-то опять ужалило его в сердце, и ему хочется
попытать Айсолтан. — Ну, мало ли кто! Мало ли
передовых парней у нас на селе. Чары, Мурад, Дурды.
Или вот хотя бы... Сазак... парень тоже такой...
напористый...
Айсолтан смотрит на него во все глаза. Что этэ
с ним такое? Опять он стал какой-то чудной.
— Я тебя не понимаю, Бегенч, — с упреком
говорит она. — Сазак, конечно, хороший парень, но почему