совсем разойдясь, Нязикджемал набрасывает Потды на
голову один платок за другим.
Под общий смех Потды, путаясь в легких
шелковых тканях, старается высвободиться из-под платков,
а Нязикджемал говорит невозмутимо:
— Пошел бы ты лучше, Потды, проведал, как там
графинчики-бутылочки на столах поживают, — они,
небось, соскучились по тебе.
И Потды видит, что, пожалуй, и вправду лучше
последовать ее совету.
Стол во дворе, уставленный фруктами и винами,
накрыт на сто пятьдесят человек. Остальные гости
разместились на кошмах и коврах на веранде и в тени
тутовника. В больших котлах варится мясо, и дым от
очагов смешивается с густыми клубами пара,
поднимающегося над котлами. В углу веранды бахши уже
настраивают свои гиджаки и дутары. Пожилые
женщины, встречая гостей, осыпают их, по обычаю,
мелким печеньем — пишме — и леденцами.
Гости садятся за стол. Внимание Аннака привле
кает несколько необычный предмет: на веранде при
бит ковер, а на ковре — увядший куст хлопчатника
с пожелтевшими листьями и высохшими коробочками.
Наклонясь к сидящему рядом Чары, Аннак
спрашивает его громким шопотом:
— Друг, как ты полагаешь, что это означает?
Но Чары недоуменно пожимает плечами. Он и сам
уже заметил этот хлопчатник, но может только
строить различные догадки. Выждав, пока рассядутся
гости и утихнет шум, Аннак встает. Указывая на
хлопчатник, он говорит:
— Товарищи! Здесь кроется какая-то тайна.
Я прошу хозяев разъяснить гостям: почему они
повесили у себя на веранде эти высохшие ветки?
Маленькая Маиса радостно хлопает в ладоши. Ай-
солтан и Бегенч, которые сидят рядом во главе стола,
улыбаются, переглядываются, но молчат.
— Похоже, что хозяева сами не раскрыли еще
этой тайны, — решает Аннак. — Ну что ж, тогда
спросим Потды, уж он-то не может не знать.
Но на этот раз и Потды приходится признать свое
поражение: тайна этого хлопчатника неведома даже
ему. Потды говорит:
— Известно, что даже у Кемине раз в жизни был
такой случай, когда он не сумел ответить одной
женщине на вопрос. Я думал, что от меня в колхозе не
может быть тайн. Такой уж у нас заведен порядок,
что ни одна курица не прокудахчет без моего ведома.
А тут — чего не знаю, того не знаю. Но думается
мне, что это какая-нибудь древняя стариковская
примета, — верно, это дело рук Нурсолтан-эдже и Дже-
рен-эдже.
Но и Нурсолтан-эдже и Джерен-эдже только
покачали головой.
— А я знаю, я знаю! — неожиданно кричит
маленькая Маиса, вскакивая с места. — Этот куст
принес Бегенч, когда... — но тут Маиса видит, что Бегенч
грезит ей пальцем, и умолкает.
— Говори, Маиса, говори!—кричат гости. —
Ребятишки всегда все знают! Говори, Маиса!
Но маленькая Маиса только передергивает
тоненькими плечиками:
— Да я сказала — Бегенч принес... А больше
ничего не знаю.
Вся эта таинственность совсем не по нутру Ан-
наку. Он говорит, обращаясь к одному из
колхозников:
— Да сними ты этот хлопчатник, ну его... От дела
отвлекает.
Но тут поднимается Айсолтан.
— Нет! Не трогайте! — восклицает она. — Я
сейчас открою вам эту тайну, друзья. Как вы сами не
понимаете? Ведь это же хлопок! Хлопок — драгоценное
сокровище нашей республики! Хлопок — залог нашей
счастливой жизни. Хлопок сделал наши имена
известными всему Советскому Союзу. Хлопок... —
Айсолтан на секунду умолкает, опускает глаза, говорит
тихо, так что эти слова слышат только те, кто близко
сидят от нее за столом. — Хлопок соединил Бегенча
и Айсолтан. Вот почему, — снова звонко говорит
она, — мы с Бегенчем повесили его здесь, как залог
нашего счастья, как лучшее, самое дорогое украшение
нашего тоя!
Под одобрительные возгласы и дружные
рукоплескания гостей Айсолтан с пылающими щеками
садится на место. Приносят блюда с горячим, окутанным
облаками пара пловом, большие миски с жирным
мясным соусом, ставят их на стол, на ковры и на кошмы.
Теперь пора избрать тамаду, и этот вопрос не
вызывает разногласий. Тамадой единодушно избирают
Потды.
Потды встает. Садясь за стол, он не без
сожаления снял свою дорогую каракулевую шапку. Но он
и без шапки выглядит представительно в своем новом,
шоколадного цвета костюме и веселом, как радуга,
галстуке. Потды говорит:
— Благодарю всех собравшихся на этот той за то,
что они доверили мне судьбу такой большой,
почетной компании. Но теперь держитесь! Вы знаете
мой характер. Я человек серьезный, шутить не
люблю! Теперь вы в моей власти. Даже сам председатель
колхоза, глубокоуважаемый товарищ Аннак, сейчас
находится в полном моем распоряжении. Кто возьмет
слово без очереди, без моего ведома, будет иметь
дело со мной! Кто, меня не спросясь, задумает раньше
времени покинуть общество, будет иметь дело со мной!
А сейчас я объясню ваши обязанности. Вы пришли
на это торжественное собрание, чтобы чествовать
наших молодых товарищей Бегенча и Айсолтан, которые
вступают в счастливую совместную жизнь. И поэтому
всем собравшимся здесь вменяется в обязанность:
есть, пить, смеяться и веселиться! А кто не
подчинится, будет иметь дело со мной! Итак, наполняйте
ваши пиалы и стаканы. Первый тост предоставляется
Чары.
Чары встает, поднимает стакан с вином; луч
солнца падает на стакан, и вино блестит, как
расплавленное золото. Чары, обращается к гостям:
— Товарищи! Сегодня радостный для всех нас
день. Только не всякий одинаково может это
выразить. Я смотрю сейчас на Нурсолтан-эдже и Джерен-
эдже: быть может, они самые счастливые сегодня.
Потому, что они лучше, чем молодые — Айсолтан и Бе-
генч, понимают цену такого счастья. Но, быть
может, выразить это они и не умеют: слишком долго они
были под гнетом, и он наложил на их уста свою печать.
Нурсолтан-эдже и Джерен-эдже счастливы сегодня
счастьем своих детей, потому что они еще помнят то
время, когда у нас не было таких свободных союзов,
когда девушек выдавали замуж насильно, без любви.
Они помнят то время и видят теперешнюю нашу
жизнь. Эта жизнь прекрасна! Чтобы убедиться в этом,
достаточно посмотреть на лица людей: это счастливые
лица. Когда глядишь на них, сердце поет. Мы все
счастливы, друзья! Мы счастливы, потому что сейчас в
нашей стране каждый чабан — хозяин земли. Потому,
что и земля, и вода, и воздух — все служит нам.
Счастье в наших руках. Потому и Айсолтан и Бегенч так
счастливы сегодня и будут счастливы всегда. Они
знают это. И мы это знаем. Советские люди счастливы
и свободны, и они заключают свободные и счастливые
союзы. Они строят ладную, крепкую, дружную семью.
Я знаю, что жизнь Айсолтан и Бегенча будет такой —
дружной, ладной, счастливой. И я хочу сегодня первый
тост провозгласить за здоровье того, кто дал нам эту
счастливую жизнь, кто научил нас любить и
уважать друг друга и наш труд, — за здоровье нашего
отца и учителя, нашего дорогого Сталина!
К бурным рукоплесканиям, к радостным возгласам,
к веселому звону стаканов и пиал присоединяются
певучие переливы дутаров, все сливается в
торжественный многоголосый хор, и ветер несет эту ликующую
песню над притихшими, залитыми солнцем улицами,
над необъятным зеленым простором хлопковых полей.