Отец потер виски, глядя в пол, а я задумалась. Хотя, надо бы прояснить кое-что:
— Папа, а защитники, кто это?
— Те, кто защищает магов жизни, — он, как-то горько усмехнувшись, поднял на меня глаза. — Тогда я тоже не все понял, но у меня было много времени. И вот к чему я пришел. Когда рождается маг жизни — появляется защитник, тот, кто сможет оградить и противостоять пешке, что выставит Еваанна. Их связывают самыми крепкими узами на свете — истинной парой. Отчего именно драконы сейчас в игре, не знаю. Может, как самая сильная раса и нами сложнее манипулировать, может — связь пар. Может, что еще. Тут я не ведаю. А скажи мне, дочь, что заставить тебя драться до последней капли крови, противостоять всему миру?
— Любовь, — даже не задумываясь, ответила я. — Выходит, я — защитник Рэя и именно я смогу убить того, кто пытается воскресить Еваанну, потому что мне есть что терять, так?
— Да. А еще, дочь, я был защитником твоей мамы и не уберег ее.
— Расскажи с самого начала. Все, что знаешь о защитниках, играх и магах жизни. У нас много времени, а мне нужно побольше информации, вдруг, да что прояснится.
— Хорошо. Начну с тех времен, когда Еваанну попытались воскресить в первый раз. Это было почти шестьсот лет назад. Именно тогда в мире появился первый маг жизни. Девушку похитили, провели обряд, но она оказалась слишком слабой и не выжила. Это была эльфийка, насколько мне известно. Потом была еще одна, двести лет спустя. Я не знаю, отчего такой разброс, но, вообще, в мире, пока жив один маг — дар другого не проявится. Дети, способные потенциально стать такими магами, рождаются нечасто, и только боги их видят. В том числе и Еваанна. Даже заточенная в камень, она каким-то образом способна следить за всем, но вмешаться уже не может. Дар богов. Это же их мир, они его создали, значит, и наблюдать могут не глазами, как смертные, а на другом уровне. Тогда императору, отцу нынешнего, удалось предотвратить этот обряд, и маг ускользнул, забрав и ее. Остальные убили себя на месте, потому допросить никого не удалось. Следующие маги, похоже, погибали, не дожив до обряда. А потом пришла очередь твоей мамы. Я не знаю, отчего так происходит, но словно сам мир пытается их уничтожить. Нелепые случайности становятся фатальными.
Я вспомнила воронку; оригога, который должен был убить меня, но погиб Рэй, и согласно кивнула. А если бы на Рэе не было амулета? Да он бы уже сто раз погиб.
— А что, раньше защитников не было? — спросила я.
— Не знаю, но отчего-то кажется, что нет. И знаешь почему?
— Нет.
— Трантон! Он слишком сильный противник. До него все последователи были очень слабы и не так заинтересованы, возможно, но не он. Триста лет назад ему же почти удалось завершить начатое.
— А маг жизни?
— Она умерла. Мы не успели ее тогда спасти. А служительница, что должна была принять Еваанну, рассыпалась пеплом.
— А что потом? Почему прошло так много времени, пока они смогли забрать маму?
— Вот этого я не знаю, дочь. Думаю, до нее был еще один маг, но он тоже погиб. А потом боги поняли, что могут проиграть и стали вводить более сильные фигуры. Меня и императора. Но мы ее не уберегли. — Он вновь посмотрел на меня сухими, с красным прожилками, глазами, словно от непролитых слез. — Я ведь думал, что раз уже почти сто лет прошло, то можно жить спокойно. Родили дочь, жили уединенно. До того дня.
— Пап, а как думаешь, что тогда произошло? Почему и куда она летела? Мама? И отчего все поверили, что мы мертвы?
— Поверили, потому что Лидалилл все сделал так, что никто не усомнился. Он же бог. А в остальном — после твоего рассказа про Трантона все кусочки мозаики встали на свои места. Он же нам эти амулеты делал! Защитные. Значит, что-то встроил, чтоб в нужный момент сработало, как зов.
— Но ведь, — я откинулась в кресле и круглыми глазами смотрела на него, — это он может всю императорскую семью убить!
— Зачем им? Когда Еваанна оживет, мир умрет. И с ним все живое.
— А сам Трантон? Он что, не боится погибнуть?
— Вот этого не знаю, дочь. Может, ослеплен жаждой и не видит ничего, кроме нее. Возможно, есть способы возвыситься им двоим.
Мы помолчали. Я вспоминала свою жизнь, собирая все недостающие кусочки, а отец просто молча наблюдал за моими потугами.
— Ладно. Тогда если Трантон знал, что я защитник Рэя, почему не убил меня? Те попытки покушения, на первом и втором курсе, они были не очень-то удачными и какими-то не внушительными…вот оргигог-да.