| This worthy churchman rode upon a well-fed ambling mule, whose furniture was highly decorated, and whose bridle, according to the fashion of the day, was ornamented with silver bells. | Почтенный прелат ехал верхом на сытом, шедшем иноходью муле, сбруя которого была богато украшена, а уздечка, по тогдашней моде, увешана серебряными колокольчиками. |
| In his seat he had nothing of the awkwardness of the convent, but displayed the easy and habitual grace of a well-trained horseman. | В посадке прелата не было заметно монашеской неуклюжести - напротив, она отличалась грацией и уверенностью хорошего наездника. |
| Indeed, it seemed that so humble a conveyance as a mule, in however good case, and however well broken to a pleasant and accommodating amble, was only used by the gallant monk for travelling on the road. | Казалось, что как ни приятна была спокойная иноходь мула, как ни роскошно его убранство, все же щеголеватый монах пользовался таким скромным средством передвижения только для переездов по большой дороге. |
| A lay brother, one of those who followed in the train, had, for his use on other occasions, one of the most handsome Spanish jennets ever bred at Andalusia, which merchants used at that time to import, with great trouble and risk, for the use of persons of wealth and distinction. | Один из служителей-мирян, составлявших его свиту, вел в поводу превосходного испанского жеребца, на котором монах выезжал в торжественных случаях. В те времена купцы с величайшим для себя риском и бесконечными затруднениями вывозили из Андалузии таких лошадей, бывших в моде у богатых и знатных вельмож. |
| The saddle and housings of this superb palfrey were covered by a long foot-cloth, which reached nearly to the ground, and on which were richly embroidered, mitres, crosses, and other ecclesiastical emblems. | Седло и сбруя на этом великолепном коне были покрыты длинной попоной, спускавшейся почти до самой земли и расшитой изображениями крестов и иных церковных эмблем. |
| Another lay brother led a sumpter mule, loaded probably with his superior's baggage; and two monks of his own order, of inferior station, rode together in the rear, laughing and conversing with each other, without taking much notice of the other members of the cavalcade. | Другой служитель вел в поводу вьючного мула, нагруженного, вероятно, поклажей настоятеля; двое монахов того же ордена, но низших степеней, ехали позади всех, пересмеиваясь, оживленно разговаривая и не обращая никакого внимания на остальных всадников. |
| The companion of the church dignitary was a man past forty, thin, strong, tall, and muscular; an athletic figure, which long fatigue and constant exercise seemed to have left none of the softer part of the human form, having reduced the whole to brawn, bones, and sinews, which had sustained a thousand toils, and were ready to dare a thousand more. | Спутником духовной особы был человек высокого роста, старше сорока лет, худощавый, сильный и мускулистый. Его атлетическая фигура вследствие постоянных упражнений, казалось, состояла из одних костей, мускуле" и сухожилий; видно было, что он перенес множество тяжелых испытаний и готов перенести еще столько же. |
| His head was covered with a scarlet cap, faced with fur-of that kind which the French call "mortier", from its resemblance to the shape of an inverted mortar. | На нем была красная шапка с меховой опушкой из тех, что французы зовут mortier за сходство ее формы со ступкой, перевернутой вверх дном. |
| His countenance was therefore fully displayed, and its expression was calculated to impress a degree of awe, if not of fear, upon strangers. | На лице его ясно выражалось желание вызвать в каждом встречном чувство боязливого почтения и страха. |
| High features, naturally strong and powerfully expressive, had been burnt almost into Negro blackness by constant exposure to the tropical sun, and might, in their ordinary state, be said to slumber after the storm of passion had passed away; but the projection of the veins of the forehead, the readiness with which the upper lip and its thick black moustaches quivered upon the slightest emotion, plainly intimated that the tempest might be again and easily awakened. | Очень выразительное, нервное лицо его с крупными и резкими чертами, загоревшее под лучами тропического солнца до негритянской черноты, в спокойные минуты казалось как бы задремавшим после взрыва бурных страстей, но надувшиеся жилы на лбу и подергивание верхней губы показывали, что буря каждую минуту может снова разразиться. |
| His keen, piercing, dark eyes, told in every glance a history of difficulties subdued, and dangers dared, and seemed to challenge opposition to his wishes, for the pleasure of sweeping it from his road by a determined exertion of courage and of will; a deep scar on his brow gave additional sternness to his countenance, and a sinister expression to one of his eyes, which had been slightly injured on the same occasion, and of which the vision, though perfect, was in a slight and partial degree distorted. | Во взгляде его смелых, темных, проницательных глаз можно было прочесть целую историю об испытанных и преодоленных опасностях. У него был такой вид, точно ему хотелось вызвать сопротивление своим желаниям - только для того, чтобы смести противника с дороги, проявив свою волю и мужество. Глубокий шрам над бровями придавал еще большую суровость его лицу и зловещее выражение одному глазу, который был слегка задет тем же ударом и немного косил.
|