| Prior Aymer, therefore, and his character, were well known to our Saxon serfs, who made their rude obeisance, and received his "benedicite, mes filz," in return. | Словом, приор Эймер был очень хорошо известен и нашим саксам. Они неуклюже поклонились ему и получили его благословение: "Benedicite, mes filz". [8] |
| But the singular appearance of his companion and his attendants, arrested their attention and excited their wonder, and they could scarcely attend to the Prior of Jorvaulx' question, when he demanded if they knew of any place of harbourage in the vicinity; so much were they surprised at the half monastic, half military appearance of the swarthy stranger, and at the uncouth dress and arms of his Eastern attendants. | Но диковинная внешность спутника Эймера и его свиты поразила воображение свинопаса и Вамбы так, что они не слыхали вопроса настоятеля, когда он осведомился, не знают ли они, где можно было бы остановиться на ночлег. Особенно удивила их полумонашеская-полувоенная одежда загорелого иностранца и странный наряд и невиданное вооружение его восточных слуг. |
| It is probable, too, that the language in which the benediction was conferred, and the information asked, sounded ungracious, though not probably unintelligible, in the ears of the Saxon peasants. | Очень вероятно также, что для слуха саксонских крестьян неприятен был язык, на котором было им преподано благословение и задан вопрос, хотя они и понимали, что это значит. |
| "I asked you, my children," said the Prior, raising his voice, and using the lingua Franca, or mixed language, in which the Norman and Saxon races conversed with each other, "if there be in this neighbourhood any good man, who, for the love of God, and devotion to Mother Church, will give two of her humblest servants, with their train, a night's hospitality and refreshment?" | - Я вас спрашиваю, дети мои, - повторил настоятель, возвысив голос и перейдя на тот диалект, на котором объяснялись между собой норманны и саксы, - нет ли по соседству доброго человека, который из любви к богу и по усердию к святой нашей матери-церкви оказал бы на нынешнюю ночь гостеприимство и подкрепил бы силы двух смиреннейших ее служителей и их спутников? |
| This he spoke with a tone of conscious importance, which formed a strong contrast to the modest terms which he thought it proper to employ. | - Несмотря на внешнюю скромность этих слов, он произнес их с большой важностью. |
| "Two of the humblest servants of Mother Church!" repeated Wamba to himself,-but, fool as he was, taking care not to make his observation audible; | "Двое смиреннейших служителей матери-церкви! |
| "I should like to see her seneschals, her chief butlers, and other principal domestics!" After this internal commentary on the Prior's speech, he raised his eyes, and replied to the question which had been put. | Хотел бы я поглядеть, какие же у нее бывают дворецкие, кравчие и иные старшие слуги", -подумал про себя Вамба, однако же, хотя и слыл дураком, остерегся произнести свою мысль вслух. Сделав мысленно такое примечание к речи приора, он поднял глаза и ответил: |
| "If the reverend fathers," he said, "loved good cheer and soft lodging, few miles of riding would carry them to the Priory of Brinxworth, where their quality could not but secure them the most honourable reception; or if they preferred spending a penitential evening, they might turn down yonder wild glade, which would bring them to the hermitage of Copmanhurst, where a pious anchoret would make them sharers for the night of the shelter of his roof and the benefit of his prayers." | - Если преподобным отцам угодны сытные трапезы и мягкие постели, то в нескольких милях отсюда находится Бринксвортское аббатство, где им, по их сану, окажут самый почетный прием; если же они предпочтут провести вечер в покаянии, то вон та лесная тропинка доведет их прямехонько до пустынной хижины в урочище Копменхерст, где благочестивый отшельник приютит их под своей крышей и разделит с ними вечерние молитвы. |
| The Prior shook his head at both proposals. | Но приор отрицательно покачал головой, выслушав оба предложения. |
| "Mine honest friend," said he, "if the jangling of thy bells had not dizzied thine understanding, thou mightst know "Clericus clericum non decimat"; that is to say, we churchmen do not exhaust each other's hospitality, but rather require that of the laity, giving them thus an opportunity to serve God in honouring and relieving his appointed servants." | - Мой добрый друг, - сказал он, - если бы звон твоих бубенчиков не помутил твоего разума, ты бы знал, что Clericus clericum non decimal [9], то есть у нас, духовных лиц, не принято просить гостеприимства друг у друга, и мы обращаемся за этим к мирянам, чтобы дать им лишний случай послужить богу, оказывая, помощь его служителям. |
| "It is true," replied Wamba, "that I, being but an ass, am, nevertheless, honoured to hear the bells as well as your reverence's mule; notwithstanding, I did conceive that the charity of Mother Church and her servants might be said, with other charity, to begin at home." | - Я всего лишь осел, - отвечал Вамба, - и даже имею честь носить такие же колокольчики, как и мул вашего преподобия. Однако мне казалось, что доброта матери-церкви и ее служителей проявляется, как и у всех прочих людей, прежде всего к своей семье. |
| "A truce to thine insolence, fellow," said the armed rider, breaking in on his prattle with a high and stern voice, "and tell us, if thou canst, the road to-How call'd you your Franklin, Prior Aymer?" | - Перестань грубить, нахал! - крикнул вооруженный всадник, сурово перебивая болтовню шута. - И укажи нам, если знаешь, дорогу к замку... Как вы назвали этого франклина, приор Эймер?
|