| "This reliquary," said the Palmer, taking a small ivory box from his bosom, and crossing himself, "containing a portion of the true cross, brought from the Monastery of Mount Carmel." | - Этот ковчег, - сказал пилигрим, вынув из-под плаща маленький ящик из слоновой кости и творя крестное знамение. - В нем хранится частица настоящего креста господня, привезенная из Монт-Кармельского монастыря. |
| The Prior of Jorvaulx crossed himself and repeated a pater noster, in which all devoutly joined, excepting the Jew, the Mahomedans, and the Templar; the latter of whom, without vailing his bonnet, or testifying any reverence for the alleged sanctity of the relic, took from his neck a gold chain, which he flung on the board, saying-"Let Prior Aymer hold my pledge and that of this nameless vagrant, in token that when the Knight of Ivanhoe comes within the four seas of Britain, he underlies the challenge of Brian de Bois-Guilbert, which, if he answer not, I will proclaim him as a coward on the walls of every Temple Court in Europe." | Приор аббатства Жорво тоже перекрестился и набожно стал читать вслух "Отче наш". Все последовали его примеру, за исключением еврея, мусульман и храмовника. Не обнаруживая никакого почтения к святыне, храмовник снял с шеи золотую цепь, швырнул ее на стол и сказал: - Прошу аббата Эймера принять на хранение мой залог и залог этого безыменного странника в знак того, что, когда рыцарь Айвенго вступит на землю, омываемую четырьмя морями Британии, он будет вызван на бой с Брианом де Буагильбером. Если же означенный рыцарь не ответит на этот вызов, он будет провозглашен мною трусом с высоты стен каждого из существующих в Европе командорств ордена храмовников. |
| "It will not need," said the Lady Rowena, breaking silence; | - Этого не случится, - вмешалась леди Ровена, прерывая свое продолжительное молчание. |
| "My voice shall be heard, if no other in this hall is raised in behalf of the absent Ivanhoe. | - За отсутствующего Айвенго скажу я, если никто в этом доме не желает за него вступиться. |
| I affirm he will meet fairly every honourable challenge. | Я заявляю, что он примет любой вызов на честный бой. |
| Could my weak warrant add security to the inestimable pledge of this holy pilgrim, I would pledge name and fame that Ivanhoe gives this proud knight the meeting he desires." | Если бы моя слабая порука могла повысить значение бесценного залога, представленного этим праведным странником, я бы поручилась своим именем и доброй славой, что Айвенго даст этому гордому рыцарю желаемое удовлетворение. |
| A crowd of conflicting emotions seemed to have occupied Cedric, and kept him silent during this discussion. | В душе Седрика поднялся такой вихрь противоречивых чувств, что он не в состоянии был проронить ни слова во время этого спора. |
| Gratified pride, resentment, embarrassment, chased each other over his broad and open brow, like the shadow of clouds drifting over a harvest-field; while his attendants, on whom the name of the sixth knight seemed to produce an effect almost electrical, hung in suspense upon their master's looks. | Радостная гордость, гнев, смущение сменялись на его открытом и честном лице, точно тени от облаков, пробегающих над сжатым полем. Домашние слуги, на которых имя Айвенго произвело впечатление электрической искры, затаив дыхание ждали, что будет дальше, не спуская глаз с хозяина. |
| But when Rowena spoke, the sound of her voice seemed to startle him from his silence. | Но когда заговорила Ровена, ее голос как будто заставил Седрика очнуться и прервать молчание. |
| "Lady," said Cedric, "this beseems not; were further pledge necessary, I myself, offended, and justly offended, as I am, would yet gage my honour for the honour of Ivanhoe. | - Леди Ровена, - сказал он, - это излишне. Если бы понадобился еще залог, я сам, несмотря на то, что Айвенго жестоко оскорбил меня, готов своей собственной честью поручиться за его честь. |
| But the wager of battle is complete, even according to the fantastic fashions of Norman chivalry-Is it not, Father Aymer?" | Но, кажется, предложенных залогов и так достаточно - даже по модному уставу норманского рыцарства. Так ли я говорю, отец Эймер? |
| "It is," replied the Prior; "and the blessed relic and rich chain will I bestow safely in the treasury of our convent, until the decision of this warlike challenge." | - Совершенно верно, - подтвердил приор, - ковчег со святыней и эту богатую цепь я отвезу в наш монастырь и буду хранить в ризнице до тех пор, пока это дело не получит должного исхода. |
| Having thus spoken, he crossed himself again and again, and after many genuflections and muttered prayers, he delivered the reliquary to Brother Ambrose, his attendant monk, while he himself swept up with less ceremony, but perhaps with no less internal satisfaction, the golden chain, and bestowed it in a pouch lined with perfumed leather, which opened under his arm. | Он еще несколько раз перекрестился, бормоча молитвы и совершая многократные коленопреклонения, и передал ковчег в руки сопровождавшего его монаха - брата Амвросия; потом уже без всякой церемонии, но, может быть, с неменьшим удовольствием сгреб со стола золотую цепь и опустил ее в надушенную сафьяновую сумку, висевшую у него на поясе.
|