| "And now, Sir Cedric," he said, "my ears are chiming vespers with the strength of your good wine-permit us another pledge to the welfare of the Lady Rowena, and indulge us with liberty to pass to our repose." | - Ну, сэр Седрик, - сказал аббат, - ваше доброе вино так крепко, что у меня в ушах уже звонят к вечерне. Позвольте нам еще раз выпить за здоровье леди Ровены, да и отпустите нас на отдых. |
| "By the rood of Bromholme," said the Saxon, "you do but small credit to your fame, Sir Prior! | - Клянусь бромхольским крестом, - сказал Сакс, -вы плохо поддерживаете свою добрую славу, сэр приор. |
| Report speaks you a bonny monk, that would hear the matin chime ere he quitted his bowl; and, old as I am, I feared to have shame in encountering you. | Молва отзывается о вас как об исправном монахе: говорят, будто вы только тогда отрываетесь от доброго вина, когда зазвонят к заутрене, и я на старости лет боялся осрамиться, состязаясь с вами. |
| But, by my faith, a Saxon boy of twelve, in my time, would not so soon have relinquished his goblet." | Клянусь честью, в мое время двенадцатилетний мальчишка-сакс дольше вашего просидел бы за столом. |
| The Prior had his own reasons, however, for persevering in the course of temperance which he had adopted. | Однако у приора были причины настойчиво придерживаться на этот раз правил умеренности. |
| He was not only a professional peacemaker, but from practice a hater of all feuds and brawls. | Он не только по своему званию был присяжным миротворцем, но и на деле терпеть не мог всяких ссор и столкновений. |
| It was not altogether from a love to his neighbour, or to himself, or from a mixture of both. On the present occasion, he had an instinctive apprehension of the fiery temper of the Saxon, and saw the danger that the reckless and presumptuous spirit, of which his companion had already given so many proofs, might at length produce some disagreeable explosion. | Это происходило, впрочем, не от любви к ближнему или к самому себе; он опасался вспыльчивости старого сакса и предвидел, что запальчивое высокомерие храмовника, уже не раз прорывавшееся наружу, в конце концов вызовет весьма неприятную ссору. |
| He therefore gently insinuated the incapacity of the native of any other country to engage in the genial conflict of the bowl with the hardy and strong-headed Saxons; something he mentioned, but slightly, about his own holy character, and ended by pressing his proposal to depart to repose. | Поэтому он стал распространяться о том, что по части выпивки ни один народ не может сравниться с крепкоголовыми и выносливыми саксами, намекнув даже, как бы мимоходом, на святость своего сана, и закончил настойчивой просьбой позволить удалиться на покой. |
| The grace-cup was accordingly served round, and the guests, after making deep obeisance to their landlord and to the Lady Rowena, arose and mingled in the hall, while the heads of the family, by separate doors, retired with their attendants. | Вслед за тем прощальный кубок обошел круг. Г ости, низко поклонившись хозяину и леди Ровене, встали и разбрелись по залу, а хозяева в сопровождении ближайших слуг удалились в свои покои. |
| "Unbelieving dog," said the Templar to Isaac the Jew, as he passed him in the throng, "dost thou bend thy course to the tournament?" | - Нечестивый пес, - сказал храмовник еврею Исааку, проходя мимо него, - так ты тоже пробираешься на турнир? |
| "I do so propose," replied Isaac, bowing in all humility, "if it please your reverend valour." | - Да, собираюсь, - отвечал Исаак, смиренно кланяясь, - если угодно будет вашей досточтимой доблести. |
| "Ay," said the Knight, "to gnaw the bowels of our nobles with usury, and to gull women and boys with gauds and toys-I warrant thee store of shekels in thy Jewish scrip." | - Как же, - сказал рыцарь, - затем и идешь, чтобы своим лихоимством вытянуть все жилы из дворян, а женщин и мальчишек разорять красивыми безделушками. Готов поручиться, что твой кошелек битком набит шекелями. |
| "Not a shekel, not a silver penny, not a halfling-so help me the God of Abraham!" said the Jew, clasping his hands; | - Ни одного шекеля, ни единого серебряного пенни, ни полушки нет, клянусь богом Авраама! - сказал еврей, всплеснув руками. |
| "I go but to seek the assistance of some brethren of my tribe to aid me to pay the fine which the Exchequer of the Jews have imposed upon me-Father Jacob be my speed! | - Я иду просить помощи у собратий для уплаты налога, который взыскивает с меня палата еврейского казначейства. Да ниспошлет мне удачу праотец Иаков. |
| I am an impoverished wretch-the very gaberdine I wear is borrowed from Reuben of Tadcaster." | Я совсем разорился. Даже плащ, что я ношу, ссудил мне Рейбен из Тадкастера. |
| 15 The Templar smiled sourly as he replied, | Храмовник желчно усмехнулся и проговорил: |
| "Beshrew thee for a false-hearted liar!" and passing onward, as if disdaining farther conference, he communed with his Moslem slaves in a language unknown to the bystanders. | - Проклятый лгун! С этими словами он отошел от еврея и, обратившись к своим мусульманским невольникам, сказал им что-то на языке, не известном никому из присутствующих. |
| The poor Israelite seemed so staggered by the address of the military monk, that the Templar had passed on to the extremity of the hall ere he raised his head from the humble posture which he had assumed, so far as to be sensible of his departure. | Бедный старик был так ошеломлен обращением к нему воинственного монаха, что тот успел уже отойти на другой конец зала, прежде чем бедняга решился поднять голову и изменить свою униженную позу. |
| And when he did look around, it was with the astonished air of one at whose feet a thunderbolt has just burst, and who hears still the astounding report ringing in his ears.
|