| "Ay!" added Prince John, without heeding him, "and there is my Mammon of unrighteousness too-the Marquis of Marks, the Baron of Byzants, contesting for place with penniless dogs, whose threadbare cloaks have not a single cross in their pouches to keep the devil from dancing there. | - Эге! - молвил принц, не обратив никакого внимания на его слова. - А вот и мой нечестивый толстосум... Маркиз червонцев и барон сребреников препирается изза почетного места с оборванцами, у которых в карманах, наверно, не водится ни одного пенни. |
| Thy wife or thy daughter, that Eastern houri that thou lockest under thy arm as thou wouldst thy treasure-casket?" | Кто она тебе, жена или дочь? Что это за восточная гурия, которую ты держишь под мышкой, точно это шкатулка с твоей казной? |
| "My daughter Rebecca, so please your Grace," answered Isaac, with a low congee, nothing embarrassed by the Prince's salutation, in which, however, there was at least as much mockery as courtesy. | - Это дочь моя Ревекка, ваша светлость, -отвечал Исаак с низким поклоном, нимало не смутившись приветствием принца, в котором сочетались насмешка и любезность. |
| "The wiser man thou," said John, with a peal of laughter, in which his gay followers obsequiously joined. | - Ну, ты, мудрец! - сказал принц с громким хохотом, которому тотчас начали подобострастно вторить его спутники. |
| "But, daughter or wife, she should be preferred according to her beauty and thy merits.-Who sits above there?" he continued, bending his eye on the gallery. | - Но все равно, дочь ли она тебе или жена, ее следует чествовать, как то подобает ее красоте и твоим заслугам... Эй, кто там сидит наверху?- продолжал Он, окинув взглядом галерею. |
| "Saxon churls, lolling at their lazy length!-out upon them!-let them sit close, and make room for my prince of usurers and his lovely daughter. | - Саксонские мужланы... Ишь как развалились. Выгнать их вон отсюда! |
| I'll make the hinds know they must share the high places of the synagogue with those whom the synagogue properly belongs to." | Пускай потеснятся и дадут место моему князю ростовщиков и его прекрасной дочери. Я покажу этим неучам, что лучшие места в синагоге они обязаны делить с теми, кому синагога принадлежит по праву! |
| Those who occupied the gallery to whom this injurious and unpolite speech was addressed, were the family of Cedric the Saxon, with that of his ally and kinsman, Athelstane of Coningsburgh, a personage, who, on account of his descent from the last Saxon monarchs of England, was held in the highest respect by all the Saxon natives of the north of England. | Зрители, к которым была обращена эта грубая и оскорбительная речь, были Седрик Сакс со своими домашними и его союзник и родственник Ательстан Конингсбургский, который, как потомок последнего короля саксонской династии, пользовался величайшим почетом со стороны всех саксов, уроженцев северной Англии. |
| But with the blood of this ancient royal race, many of their infirmities had descended to Athelstane. | Но вместе с царственной кровью своих предков Ательстан унаследовал и многие из их слабостей. |
| He was comely in countenance, bulky and strong in person, and in the flower of his age-yet inanimate in expression, dull-eyed, heavy-browed, inactive and sluggish in all his motions, and so slow in resolution, that the soubriquet of one of his ancestors was conferred upon him, and he was very generally called Athelstane the Unready. | Он был высокого роста, крепкого телосложения, в цвете лет, но его красивое лицо было так вяло, глаза смотрели так тупо и сонно, движения были так ленивы и он был так медлителен в своих решениях, что его прозвали Ательстаном Неповоротливым. |
| His friends, and he had many, who, as well as Cedric, were passionately attached to him, contended that this sluggish temper arose not from want of courage, but from mere want of decision; others alleged that his hereditary vice of drunkenness had obscured his faculties, never of a very acute order, and that the passive courage and meek good-nature which remained behind, were merely the dregs of a character that might have been deserving of praise, but of which all the valuable parts had flown off in the progress of a long course of brutal debauchery. | Его друзья, а их было немало, и все они, так же как Седрик, были к нему страстно привязаны, утверждали, что эта вялость объяснялась не недостатком мужества, а только нерешительностью. По мнению других, пьянство, бывшее его наследственным пороком, ослабило его волю, а длительные периоды запоя были причиной того, что он утратил все свои лучшие качества, за исключением храбрости и вялого добродушия. |
| It was to this person, such as we have described him, that the Prince addressed his imperious command to make place for Isaac and Rebecca. | И вот именно к нему обратился принц Джон с приказанием посторониться и очистить место для Исаака и Ревекки. |
| Athelstane, utterly confounded at an order which the manners and feelings of the times rendered so injuriously insulting, unwilling to obey, yet undetermined how to resist, opposed only the "vis inertiae" to the will of John; and, without stirring or making any motion whatever of obedience, opened his large grey eyes, and stared at the Prince with an astonishment which had in it something extremely ludicrous. | Ательстан, ошеломленный таким требованием, которое, по тогдашнему времени и понятиям, было неслыханно оскорбительным, не был расположен повиноваться принцу. Однако он не знал, как ему ответить на подобный приказ. Он ограничился полным бездействием. Не сделав ни малейшего движения для исполнения приказа, он широко открыл свои огромные серые глаза и смотрел на принца с таким изумлением, которое могло бы вызвать смех.
|