гневно крутить усы и хвататься за кинжалы, готовые самыми отчаянными
мерами предотвратить его приближение.
Очень вероятно, что по тем же причинам, которые побудили Седрика
принять под свой кров потомка отверженного народа, он настоял бы и на том, чтобы его люди обошлись с Исааком учтивее, но как раз в ту пору аббат завел
с ним такой интересный разговор о породах и повадках его любимых собак, что Седрик никогда не прервал бы его и для более важного дела, чем вопрос
о том, пойдет ли еврей спать без ужина.
Исаак стоял в стороне от всех, тщетно ожидая, не найдется ли для него
местечка, где бы он мог присесть и отдохнуть. Наконец пилигрим, сидевший
на скамье у камина, сжалился над ним, встал с места и сказал:
— Старик, моя одежда просохла, я уже сыт, а ты промок и голоден.
Сказав это, он сгреб на середину широкого очага разбросанные и по-тухавшие поленья и раздул яркое пламя; потом пошел к столу, взял чашку
горячей похлебки с козленком, отнес ее на столик, у которого сам ужинал, и, не дожидаясь изъявлений благодарности со стороны еврея, направился
в противоположный конец зала: быть может, он не желал дальнейшего общения с тем, кому услужил, а может быть, ему просто захотелось стать поближе к почетному помосту.
Если бы в те времена существовали живописцы, способные передать подобный сюжет, фигура этого еврея, склонившегося перед огнем и согреваю-щего над ним свои окоченевшие и дрожащие руки, могла бы послужить им хорошей натурой для изображения зимнего времени года. Несколько отогрев-шись, он с жадностью принялся за дымящуюся похлебку и ел так поспешно
и с таким явным наслаждением, словно давно не отведывал пищи.
Тем временем аббат продолжал разговаривать с Седриком об охоте; леди Ровена углубилась в беседу с одной из своих прислужниц, а надменный
66
айвенго
рыцарь Храма, поглядывая то на еврея, то на саксонскую красавицу, задумался о чем-то, по-видимому, очень для него интересном.
— Дивлюсь я вам, достопочтенный Седрик, — говорил аббат. — Неужели же вы при всей вашей большой любви к мужественной речи вашей
родины не хотите признать превосходство норманно-французского языка
во всем, что касается охотничьего искусства? Ведь ни в одном языке не найти такого обилия специальных выражений для охоты в поле и в лесу.
— Добрейший отец Эймер, — возразил Седрик, — да будет вам известно, что я вовсе не гонюсь за всеми этими заморскими тонкостями; я и без
них очень приятно провожу время в лесах. Трубить в рог я умею, хоть не называю звук рога receat или mort 1, умею натравить собак на зверя, знаю, как
лучше содрать с него шкуру и как его распластать, и отлично обхожусь без
этих новомодных словечек: curee, arbor, nombles 2 и прочей болтовни в духе
сказочного сэра Тристрама 3.
— Французский язык, — сказал храмовник со свойственной ему при
всех случаях жизни надменной заносчивостью, — единственный приличный не только на охоте, но и в любви и на войне. На этом языке следует за-воевывать сердца дам и побеждать врагов.
— Выпьем-ка с вами по стакану вина, сэр рыцарь, — сказал Седрик, —
да, кстати, и аббату налейте! А я тем временем расскажу вам о том, что было
лет тридцать тому назад. Тогда простая английская речь Седрика Сакса была
приятна для слуха красавиц, хотя в ней и не было выкрутасов французских
трубадуров. Когда мы сражались на полях Норталлертона 4, боевой клич сакса был слышен в рядах шотландского войска не хуже cri de guerre 5 храбрей-шего из норманнских баронов. Помянем бокалом вина доблестных бойцов, бившихся там. Выпейте вместе со мною, мои гости.
Он выпил свой стакан разом и продолжал с возрастающим увлечением:
— Сколько щитов было порублено в тот день! Сотни знамен развевались над головами храбрецов. Кровь лилась рекой, а смерть казалась всем
краше бегства. Саксонский бард прозвал этот день праздником мечей, сле-том орлов на добычу; удары секир и мечей по шлемам и щитам врагов, шум
битвы и боевые клики казались певцу веселее свадебных песен. Но нет у нас
бардов. Наши подвиги стерты деяниями другого народа, наш язык, самые
наши имена скоро предадут забвению. И никто не пожалеет об этом, кроме
1 Receat (от старофр. racheter — созывать) — сигнал для созывания охотничьих
собак в начале или в конце охоты. Mort — сигнал охотничьего рога, означающий
смерть затравленной добычи (от фр. mort — смерть).
2 Французские охотничьи термины.
3 Сэр Тристрам — герой средневековых рыцарских романов.
4 Норталлертон — местность в Англии, где в 1138 г. произошло сражение между
шотландцами и норманнами. В этой битве на стороне шотландцев сражались саксы.
5 Боевого клича (фр.).
глава v
67
меня, одинокого старика… Кравчий, бездельник, наполняй кубки! За здоровье храбрых в бою, сэр рыцарь, к какому бы племени они ни принадлежали, на каком бы языке ни говорили! За тех, кто доблестнее всех воюет в Палестине в рядах защитников креста!
— Я сам ношу знамение креста, и мне не пристало говорить об этом, —
сказал Бриан де Буагильбер, — но кому же другому отдать пальму первенства среди крестоносцев, как не рыцарям Храма — верным стражам Гроба
Господня!
— Иоаннитам 1, — сказал аббат. — Мой брат вступил в этот орден.
— Я и не думаю оспаривать их славу, — сказал храмовник, — но…
— А знаешь, дядюшка Седрик, — вмешался Вамба, — если бы Ричард
Львиное Сердце был поумнее да послушался меня, дурака, сидел бы он лучше дома со своими веселыми англичанами, а Иерусалим предоставил бы освобождать тем самым рыцарям, которые его сдали.
— Разве в английском войске никого не было, — сказала вдруг леди Ровена, — чье имя было бы достойно стать наряду с именами рыцарей Храма
и иоаннитов?
— Простите меня, леди, — отвечал де Буагильбер, — английский король
привел с собой в Палестину толпу храбрых воинов, которые уступали в доблести только тем, кто своей грудью непрерывно защищал Святую землю.
— Никому они не уступали, — сказал пилигрим, который стоял поблизости и все время с заметным нетерпением прислушивался к разговору.
Все взоры обратились в ту сторону, откуда раздалось это неожиданное
утверждение.
— Я заявляю, — продолжал пилигрим твердым и сильным голосом, —
что английские рыцари не уступали никому из обнаживших меч на защиту
Святой земли. Кроме того, скажу, что сам король Ричард и пятеро из его рыцарей после взятия крепости Сен-Жан д’Акр 2 дали турнир и вызвали на бой
всех желающих. Я сам видел это, потому и говорю. В тот день каждый из рыцарей трижды выезжал на арену и всякий раз одерживал победу. Прибавлю, что из числа их противников семеро принадлежали к ордену рыцарей Храма.
Сэру Бриану де Буагильберу это очень хорошо известно, и он может подтвердить мои слова.
Невозможно описать тот неистовый гнев, который мгновенно вспыхнул на
еще более потемневшем лице смуглого храмовника. Разгневанный и смущен-ный, схватился он дрожащими пальцами за рукоять меча, но не обнажил его, вероятно, сознавая, что расправа не пройдет безнаказанно в таком месте и при
1 Иоанниты (госпитальеры) — члены духовно-рыцарского ордена, созданного
крестоносцами в Палестине в 1118 г. Впоследствии орден иоаннитов был преобразован в Мальтийский орден с резиденцией на острове Мальта.
2 Сен-Жан д’Акр — крепость в Сирии, из-за которой шли бои между крестоносцами и сарацинами во время Третьего крестового похода.
68
айвенго
таких свидетелях. Но простой и прямодушный Седрик, который не привык
одновременно заниматься различными делами, так обрадовался известиям