- Выпьем-ка с вами по стакану вина, сэр рыцарь,- сказал Седрик,- да кстати и аббату налейте! А я тем временем расскажу вам о том, что было лет тридцать тому назад. Тогда простая английская речь Седрика Сакса была приятна для слуха красавиц, хотя в ней и не было выкрутасов французских трубадуров. Когда мы сражались на полях Норталлертона, боевой клич сакса был слышен в рядах шотландского войска не хуже cri de guerre храбрейшего из норманских баронов. Помянем бокалом вина доблестных бойцов, бившихся там. Выпейте вместе со мною, мои гости.
Он выпил свой стакан разом и продолжал с возрастающим увлечением:
- Сколько щитов было порублено в тот день! Сотни знамён развевались над головами храбрецов. Кровь лилась рекой, а смерть казалась всем краше бегства. Саксонский бард прозвал этот день праздником мечей, слётом орлов на добычу; удары секир и мечей по шлемам и щитам врагов, шум битвы и боевые клики казались певцу веселее свадебных песен. Но нет у нас бардов. Наши подвиги стёрты деяниями другого народа, наш язык, самые наши имена скоро предадут забвению. И никто не пожалеет об этом, кроме меня, одинокого старика… Кравчий,бездельник, наполняй кубки! За здоровье храбрых в бою, сэр рыцарь,к какому бы племени они ни принадлежали, на каком бы языке ни говорили!За тех, кто доблестнее всех воюет в Палестине в рядах защитников креста!
- Я сам ношу знамение креста, и мне не пристало говорить об этом, - сказал Бриан де Буагильбер,- но кому же другому отдать пальму первенства среди крестоносцев, как не рыцарям Храма - верным стражам гроба господня!
- Иоаннитам,- сказал аббат.- Мой брат вступил в этот орден.
- Я и не думаю оспаривать их славу,- сказал храмовник, - но…
- А знаешь,дядюшка Седрик,- вмешался Вамба,- если бы Ричард Львиное Сердце был поумнее да послушался меня, дурака, сидел бы он лучше дома со своими весёлыми англичанами, а Иерусалим предоставил бы освобождать тем самым рыцарям, которые его сдали.
- Разве в английском войске никого не было,- сказала вдруг леди Ровена, - чьё имя было бы достойно стать наряду с именами рыцарей Храма и иоаннитов?
- Простите меня, леди,- отвечал де Буагильбер,- английский король привёл с собой в Палестину толпу храбрых воинов, которые уступали в доблести только тем, кто своею грудью непрерывно защищал Святую Землю.
- Никому они не уступали,- сказал пилигрим, который стоял поблизости и всё время с заметным нетерпением прислушивался к разговору.
Все взоры обратились в ту сторону, откуда раздалось это неожиданное утверждение.
- Я заявляю,-продолжал пилигрим твёрдым и сильным голосом,- что английские рыцари не уступали никому из обнаживших меч на защиту Святой Земли. Кроме того, скажу, что сам король Ричард и пятеро из его рыцарей после взятия крепости Сен-Жан д'Акр дали турнир и вызвали на бой всех желающих. Я сам видел это, потому и говорю. В тот день каждый из рыцарей трижды выезжал на арену и всякий раз одерживал победу. Прибавлю, что из числа их противников семеро принадлежали к ордену рыцарей Храма. Сэру Бриану де Буагильберу это очень хорошо известно, и он может подтвердить мои слова.
Невозможно описать тот неистовый гнев, который мгновенно вспыхнул на ещё более потемневшем лице смуглого храмовника.Разгневанный и смущённый, схватился он дрожащими пальцами за рукоять меча, но не обнажил его, вероятно сознавая, что расправа не пройдёт безнаказанно в таком месте и при таких свидетелях. Но простой и прямодушный Седрик, который не привык одновременно заниматься различными делами, так обрадовался известиям о доблести соплеменников, что не заметил злобы и растерянности своего гостя.
- Я бы охотно отдал тебе этот золотой браслет, пилигрим,- сказал он,- если бы ты перечислил имена тех рыцарей, которые так благородно поддержали славу нашей весёлой Англии.
- С радостью назову их по именам,- отвечал пилигрим,- и никакого подарка мне не надо: я дал обет некоторое время не прикасаться к золоту.
- Хочешь,друг пилигрим,я за тебя буду носить этот браслет? - сказал Вамба.
- Первым по доблести и воинскому искусству, по славе и по положению, им занимаемому,- начал пилигрим,- был храбрый Ричард, король Англии.
- Я его прощаю! - воскликнул Седрик. - Прощаю то, что он потомок тирана, герцога Вильгельма.
- Вторым был граф Лестер,-продолжал пилигрим,- а третьим- сэр Томас Малтон из Гилсленда.
- О, это сакс! - с восхищением сказал Седрик.
- Четвёртый - сэр Фолк Дойли, - молвил пилигрим.