- Право же, честной отец,- отвечал шут, - сарацинская голова вашего преподобного брата до того перепугала мою, что я позабыл дорогу домой… Не знаю даже, попаду ли и сам туда сегодня…
- Вздор!- сказал настоятель.- Коли захочешь,так вспомнишь.Этот преподобный собрат мой всю жизнь сражался с сарацинами за обладание гробом господним. Он принадлежит к ордену рыцарей Храма, о которых ты, может быть, слышал: он наполовину монах, наполовину воин.
- Если он хоть наполовину монах,- сказал шут, - то ему не пристало так неразумно обращаться с прохожими, если они замедлят с ответом на вопросы, до которых им нет дела.
- Ну, я прощаю тебя с тем условием, что ты покажешь мне дорогу к дому Седрика, - сказал аббат.
- Ладно,- отвечал Вамба.- Извольте, ваше преподобие,ехать по этой тропинке до того места, где увидите вросший в землю крест; от него едва одна верхушка виднеется, да и то не больше как на локоть вышиной. От этого креста в разные стороны идут четыре дороги. Но вы поверните влево, и надеюсь, что ваше преподобие достигнет ночлега прежде, чем разразится гроза.
Аббат поблагодарил мудрого советчика, и вся кавалькада, пришпорив коней, поскакала с той быстротой, с какой люди спешат достигнуть ночлега, спасаясь от ночной бури.
Когда топот копыт замер в отдалении, Гурт сказал своему товарищу:
- Если преподобные отцы последуют твоему умному совету, вряд ли они доедут сегодня до Ротервуда.
- Да,- сказал шут ухмыляясь,-но зато они могут доехать до Шеффилда,коли им посчастливится, а для них и то хорошо. Не такой уж я плохой лесничий, чтоб указывать собакам, где залегла дичь, если не хочу, чтобы они её задрали.
- Это ты хорошо сделал,- сказал Гурт.- Плохо будет, если Эймер увидит леди Ровену,а ещё хуже, пожалуй, если Седрик поссорится с этим монахом, что легко может случиться. А мы с тобой- добрые слуги: будем только смотреть да слушать и помалкивать.
Возвратимся к обоим всадникам, которые вскоре оставили рабов Седрика далеко позади и вели беседу на нормано-французском языке, как и все тогдашние особы высшего сословия, за исключением тех немногих, которые ещё гордились своим саксонским происхождением.
- Чего хотели эти наглецы,- спросил рыцарь Храма у аббата,- и почему вы не позволили мне наказать их?
- Но, брат Бриан, - отвечал приор, - один из них совсем дурак, и странно было бы требовать у него ответа за его глупости; что же касается другого грубияна, то он из породы тех неукротимых, свирепых дикарей, которые, как я вам не раз говорил, всё ещё встречаются среди потомков покорённых саксов: для них нет большего удовольствия, чем показывать при каждом удобном случае свою ненависть к победителям.
- Ну,вежливость я бы живо в них вколотил!- ответил храмовник.- С подобными людьми я умею обращаться. Наши турецкие пленные в своей неукротимой ярости кажутся страшнее самого Одина; однако, пробыв два месяца у меня в доме под руководством моего смотрителя за невольниками, они становились смирными, послушными, услужливыми и даже раболепными. Правда, сэр, с ними приходится постоянно остерегаться яда и кинжала, потому что они при каждом удобном случае охотно пускают в ход и то и другое.
- Но ведь у всякого народа свои обычаи и нравы, - возразил приор Эймер. - Прибей вы этого малого, мы так и не узнали бы дороги к дому Седрика; кроме того,если бы нам самим и удалось добраться туда, то Седрик непременно затеял бы с вами ссору из-за побоев,нанесённых его рабам.Помните, что я вам говорил: этот богатый франклин горд, вспыльчив, ревнив и раздражителен, он настроен против нашего дворянства и в ссоре даже со своими соседями - Реджинальдом Фрон де Бефом и Филиппом Мальвуазеном,которые шутить не любят. Он так крепко держится за права своего рода и так гордится тем,что происходит по прямой линии от Херварда, одного из знаменитых поборников семицарствия, что его не называют иначе, как Седрик Сакс. Он похваляется своим кровным родством с тем самым народом, от которого многие из его соплеменников охотно отрекаются, чтобы избегнуть - vae victis- бедствий, выпадающих на долю побеждённого.
- Приор Эймер, - сказал храмовник,- вы большой любезник, знаток женской красоты и не хуже трубадуров знакомы со всем,что касается уставов любви; но эта хвалёная Ровена должна быть поистине чудом красоты, чтобы вознаградить меня за снисходительность и терпение, которые мне придётся проявить, чтобы снискать расположение такого мужлана и мятежника, каков, по вашим словам, её отец Седрик.