И вновь, как и несколько месяцев назад, экономка подумала, что, кажется, сильно переоценивает свою устойчивость к алкоголю.
Макс в первый раз думает о вреде алкоголя
Наконец-то! Самое сложное было позади. Макс облегченно вздохнул. Им удалось незаметно добраться от парка, куда они пролезли через дыру в ограде, к самому дому - это была, фактически, треть успеха. И судя по тому, что никто из обитателей поместья не забил тревогу, их действительно не заметили, когда они пересекали двор. А ведь это было главное, чего боялся Макс, идя на дело. В себе и своем компаньоне как в профессионалах он был вполне уверен. Единственное, что, по его мнению, могло провалить их замысел - это роковая случайность в виде какой-нибудь бабенки, от нечего делать выглянувшей ночью в окно.
Харви, правда, вчера уверил его, что глазеть по ночам в окна в этом доме некому: старик ложится очень рано, экономка - тоже, да и служанки не засиживаются за полночь. Сейчас, в военное время, на такой режим невольно перешли даже те, кто в мирное время имел возможность любоваться звездами ночью и не спешить вставать поутру. Люди экономят электричество. К тому же его часто отключают, а свечи тоже денег стоят, между прочим.
Макс возразил было Харви, что в доме целых четыре бабы. Ладно, Макриди старуха - ей никак не меньше сорока пяти, но ведь все три служанки - молоденькие девчонки! А вдруг у них есть хахали, и они с Харви столкнутся с кем-нибудь из этих парней ночью во дворе? При слове "хахали" Харви как-то странно посмотрел на Макса и процедил:
- Ты этих девок вообще видел когда-нибудь?
- Ну, видел... Издалека. Так-то особо не интересовался. Я ж сюда всего два месяца как переехал. А что?
- А то! Одна из них - страшная, как крокодил, да еще и немая к тому же! Кто на такую польстится? Другие две ничего так, смазливые, но уж очень странные. Одна почти все время молчит и улыбается, как идиотка...
- Может, тоже немая?
- Да нет, из наших многие с ней разговаривали. Она просто странная. Будто с приветом. Всегда помолчит этак - и только потом ответит. Да так кратко, будто за каждое слово у нее платить надо, как на телеграфе!
- А с третьей что?
- И третья не лучше. Что у нее ни спросишь - хохочет-заливается, словно анекдот услышала... Аж жуть берет. Разве не странно, что в это дерьмовое время у кого-то постоянно хорошее настроение? Не может такого быть. Видать, не в себе девка. Так что никаких хахалей там нет. Это я тебе гарантирую.
Но несмотря на вчерашние уверения Харви, у Макса было тяжело на душе. Его томило нехорошее предчувствие. Для храбрости он даже немного выпил, идя на дело, хотя знал, что Харви этого не одобряет. По спине то и дело пробегал холодок, сердце гулко колотилось. Макс, подавив дрожь, еще раз покосился на темные проемы окон большого дома. Это была северная стена, и она густо заросла плющом - тот, как известно, не любит яркого солнечного света. Харви, который уже подошел вплотную к дверям, нетерпеливо манил его рукой в темной перчатке. Но Макс, прежде чем направиться к крыльцу, еще раз нервно огляделся по сторонам.
Неподалеку, у стены дома, приткнулся небольшой колодец. Посреди двора раскинулась огромная клумба, окруженная аккуратно подстриженными низенькими кустами можжевельника. В центре клумбы при тусклом свете луны белел невысокий постамент, на котором возвышалась большая мраморная статуя - обнаженная женщина в полный рост. В другое время Макс попялился бы на пышные формы мраморной красотки, но в нынешнем тревожном настроении ему было не до того, и он, нахмурившись, отвернулся.
Когда он подошел к Харви, тот уже возился с замком. Поднырнув под ветви плюща, ниспадающие перед дверью, словно ажурный занавес, Макс встал рядом с компаньоном.
- Ну, как продвигается? - пробормотал он.
- Да что-то замок заклинило. Никак не открою, - в тихом шепоте Харви отчетливо слышались досада и нетерпение.
- Такой сложный?
- Для меня не существует сложных замков! Понял?!
Макс счел за благо умолкнуть и только пыхтел компаньону в ухо. Про себя он удивлялся, почему Харви не использует фонарик - он, Макс, мог бы посветить, пока у Харви обе руки заняты. Может, тот боится выдать себя светом? В этом есть смысл, конечно. Но и торчать здесь, на крыльце, так долго тоже не годится... На виду же! Могут застукать. Однако лезть со своими советами к раздраженному Харви он не рискнул. Ветви плюща скользили по голове, плечам и по ногам, и Макс отмахивался от них, как от назойливых мух. Да что ж такое, неужели в этом доме некому даже плющ над дверью подстричь? Для этого ведь даже не нужно быть квалифицированным садовником!
Макс во второй раз думает о вреде алкоголя
Внезапно за спиной раздался глухой удар. Такой, словно там внезапно рухнуло что-то тяжелое. Очень тяжелое. Ноги Макса, ощутившие дрожь земли в этот момент, тоже задрожали, да так, что он чуть не рухнул на ступеньки. Но он нашел в себе силы обернуться.
В первую секунду ему показалось, что в окружающем пейзаже ничего не изменилось. Все так же тускло светил огрызок луны в небе, чернели кроны деревьев парка и белела статуя на клумбе. Стоп! Статуя... Она вроде как стала ниже! Приглядевшись, он понял, что статуя ничуть не изменилась по виду. А ниже она теперь казалась потому, что стояла уже не на постаменте, а на клумбе рядом с ним. Упала, значит? А почему тогда стоит, а не лежит? Была бы человеком - можно было бы сказать, что спрыгнула. И тут Макса осенило: да ведь это же сейчас землетрясение было! Вот статую и скинуло с постамента. И так уж получилось, что упала она стоймя, аккуратно... Вот оно что! Ему вдруг стало легко от этой мысли, которая так отлично все объясняла.