Он уже хотел повернуться к Харви, который тоже не издавал ни звука - видимо, от страха. Но тут мраморная статуя... пошевелилась. Ощущая, как в животе разрастается колючая ледышка страха, Макс оцепенело таращился на то, как тонкая рука мраморной девушки медленно-медленно поднимается вверх, к лежащей локонами прическе. А когда пышные бедра статуи покачнулись и стройная мраморная нога сделала шаг вперед, Макс, уже не заботясь о том, что их могут застукать, заорал дурным голосом:
- Харви!
И, не дожидаясь ответа, обернулся. Харви рядом не было.
Макс затравленно огляделся по сторонам, но его напарника не было нигде: он не стоял рядом, не лежал на крыльце и не бежал по двору. Дом! Он скрылся в доме! А его, Макса, бросил тут, с этой... Макс что было силы дернул ручку двери, но убедился, что та заперта: видимо, замок так и не поддался ухищрениям Харви. Внизу, у двери, валялась отмычка. Где же сам Харви? Макс в панике обернулся: мраморная девушка поменяла свое расположение. Теперь она была на пару шагов ближе. И тогда Макс наконец понял! Все, что он сейчас видит, не может быть ничем иным, кроме как симптомами белой горячки. Харви был прав: не стоит пить, идя на дело. И вообще не стоит, никогда.
- Господи, пусть все это закончится - и я брошу пить... Я брошу пить навсегда... Только пусть все это закончится! - бормотал он, не замечая, что по щекам текут слезы.
Проклятый плющ все так же настойчиво лез в лицо, и Макс хотел было отбросить эти чертовы ветви прочь. Но не смог. Растение мертвой хваткой вцепилось ему в подбородок и, надавив снизу вверх, заставило поднять голову. Там, над дверью, висел огромный зеленый кокон из побегов плюща. Внутри кокона угадывались контуры человеческой фигуры. Кто это, стало ясно намного раньше, чем плющ услужливо опустил кокон пониже, чтобы Макс смог рассмотреть лицо. Харви смотрел на компаньона безумными, бегающими глазами, но не мог ни пошевелиться, ни крикнуть: руки-ноги у него было плотно прибинтованы к телу длинными ветвями плюща, а более мелкие побеги надежно фиксировали челюсть наподобие кляпа.
И тут Макс понял, что надо бежать. Он даже удивился, как подобное простое решение не пришло ему в голову раньше. Он не станет ждать, пока приступ белой горячки пройдет сам собой. Он убежит от всего этого прямо сейчас! Но ведь плющ его не отпустит, наверное. А, все равно! Попробовать-то надо! Это последний шанс.
Макс рванулся изо всех сил - и с размаху покатился по ступенькам. Плющ, оказывается, даже не думал препятствовать его побегу. Потирая ушибленные колени, Макс вскочил и глянул на статую: она уже вышла за пределы клумбы и была совсем недалеко, по-прежнему медленно переступая красивыми каменными ногами. Ничего, с такой скоростью она его не догонит. Он пробежит через парк и незаметно выберется оттуда на улицу. А как же Харви? Да черт с ним, с Харви! Это он его сюда завел, так пусть и пропадает тут! Нет, при чем же здесь Харви, это все бред от белой горячки, ему все это кажется... Не Харви же заставлял его пить! Наоборот, запрещал... Надо бы спасти его, что ли. Но как? Плющ этот дергается, как живой... И статуя ходит... И вообще, ему, Максу, все это кажется. На самом деле Харви тут нет. И его, Макса, нет. Галлюцинации, вот что это такое. Макс хорошо помнил это заумное словечко, которое услышал однажды от лондонского врача. Ну ничего, надо только бросить пить - и все будет хорошо...
Но в этот момент благие намерения Макса, который на бегу как раз огибал колодец у стены дома, были повержены в прах вместе с самим Максом, который растянулся во весь рост, поскользнувшись непонятно на чем. Попытавшись встать, он рухнул снова, и опять по той же причине. Земля не держала его, словно он шел по стеклянному полу. Или по льду. Ощупав то, на чем лежал, Макс понял, что это и был лед. Толстая корка льда покрывала всю землю вокруг колодца. И это в июле месяце! Макс застонал. Проклятое наваждение не отступало! Лежа на льду, он скосил глаза на движущуюся статую. Та была уже совсем близко. Макс всхлипнул и потерял сознание.
Прохожие на улице совершенно не думают о вреде алкоголя
Когда он пришел в себя, ему было очень холодно. Попробовал пошевелить рукой - и не смог. Ноги тоже были обездвижены. Открыв глаза, Макс обнаружил, что по-прежнему находится во дворе профессорского поместья. Он сидел на земле - точнее, на корке льда, прислонившись спиной к стенке колодца. Его руки и ноги были забраны в ледовые кандалы, на шее застыл ледяной ошейник. Рядом с ним лежал Харви в коконе из плюща. Глаза его были закрыты.
Макс поднял глаза - и чуть не умер от страха: прямо над ним возвышалась мраморная статуя. От хотел закричать, но не успел - от стены дома послышались множественные странные звуки, вроде тихих шорохов, и краем глаза он заметил темную тень в той стороне. Высокий ошейник не давал возможности повернуть голову, но тень вскоре сама появилась в поле его зрения. Это оказалась женская фигура, целиком сотканная из плюща - наподобие садовой статуи. Но эта статуя была живая. Как и та, что из мрамора.
Прежде чем сознание Макса переварило эту новую порцию кошмара, перед ним возникла третья женская фигура - она выросла буквально из того самого льда, на котором он сидел. И была вся ледяная, усыпанная, словно жемчужинками, крупинками мутновато-опалового льда. Макс открыл было рот, но высокий ошейник оказался еще и неплохим кляпом. Заметив его усилие, ледяная фигура щелкнула пальцами - и ошейник исчез. Макс, собрав остаток сил, прохрипел:
- Кто вы такие?
- Ты действительно хочешь знать, кто мы? - рассмеялась ледяная женщина, и смех ее раскатился звоном льдинок. - Ну, ладно. Сам напросился. Я - наяда. Знаешь, кто такие наяды?
- Н-нет...