В следующем году мы с Хэнли начали переговоры с «Рейнджере». Нью-йоркский клуб уперся: не давал контракт, который мы хотели… Поставьте себя на мое место. Я приехал в команду, провел с ней тренировочные сборы. Но так и не подписал договор.
Приближалось открытие регулярного чемпионата. Хэнли заявляет: «Хватит тренироваться, ты себя уже показал. Теперь надо подписывать контракт». И вот сидим мы в офисе у агента. Он за рабочим столом, с телефонной трубкой в руке. На том конце провода – Нил Смит. Решалась моя судьба. Илия подписываю контракт остаюсь в Нью-Йорке. Или использую уже купленный билет до Москвы и возвращаюсь в «Динамо».
Переговоры получились долгими. Агент со Смитом обменивались звонками часа четыре. Мартин, отрывая трубку от уха, рассказывал мне, что предлагает «Рейнджере». И мы уже думали, стоит ли соглашаться на такие условия. Разногласия были во всем – и по сумме контракта, и по его сроку. Мне предложили 350 тысяч долларов в год. Считайте, половина уходила на уплату налогов. Не самые плохие деньги по тому времени.
Но я сделал большую ошибку, потому что подписал контракт сроком на пять лет. То есть, уже выиграл Кубок Стэнли-94 с «Рейнджере», а должен был получать все те же 350 тысяч «зеленых». Потом шла прогрессирующая ставка – 400,450 тысяч и пол миллиона долларов в пятом сезоне. Но когда ты играешь в лиге, и рядом с тобой парни начинают подписывать контракты на несколько миллионов долларов в год – тогда как раз начался резкий рост зарплат в НХЛ, ты готов за голову схватиться: зачем я связал себя такими долгосрочными обязательствами?!
Как бы то ни было, контракт с «Рейнджере» подписан, я стал полноправным энхаэловцем. Теоретически. А на практике выяснилось, что кроме НХЛ в Северной Америке есть лиги помельче. В одну из них – в АХЛ, где выступал фарм-клуб «Рейнджеров» – меня и отправили. Как сказали, чтобы я получил больше игровой практики и привык к местному хоккею. Я сразу начал показывать хорошие результаты: провел 13 матчей за «Бингемтон Рейнджере», набрал 24 очка. Можно сказать, не играл, а издевался над соперниками. Успевал даже хватать штрафы – их набралось 35 минут. Хоккей в АХЛ грязноватый, там много дуболомов выступает. Но при хорошем катании уйти от силовых приемов не составляло особого труда, а иногда приходилось и ударом на удар отвечать. Люди смотрели на мой хоккей и не понимали, что я делаю в этой лиге? Подходили и убежденно говорили: «Алекс, твое место в основе «Рейнджере».
Я и сам это знал. Потому что хорошо показал себя в тренировочном лагере. Поначалу появлялись усмешки, вот приехал молодой русский. Но потом я заметил, что многие партнеры были в легком шоке от моей техники. Уже по их взглядам я мог судить о том, что являюсь достойным хоккеистом. Журналисты, заметив мою игру, писали, что в НХЛ скоро появится новая мегазвезда. Ни больше, ни меньше. Да что там говорить, когда я прилетел в Нью-Йорк осенью 1992 года, меня в аэропорту встречали корреспонденты. И вручили газету с заголовком, в котором большими буквами так и было написано: «Будущий Гретцки». И рядом моя фотография… То, что я провел почти месяц в АХЛ, немного расстраивало. Но я понимал, что возвращение в НХЛ не за горами. Таки случилось: ближе кзиме меня снова пригласили в «Рейнджере».
Дебют в НХЛ состоялся в матче с «Китобоями» из Хартфорда. В этом клубе, кстати, через несколько лет появится мой товарищ по «Динамо» Андрей Николишин. Много ребят из России поедет за океан. А пока мы только осваивали эту дорогу. Когда я приехал в «Рейнджере», там выступал Сергей Немчинов, который провел уже один сезон в лиге. Одновременно со мной в команде появился Серега Зубов из ЦСКА. Он тоже не избежал фарм-клуба, в том сезоне провел 30 матчей за «Бингемтон». Ну а через год к нам присоединился Александр Карповцев, которого мы еще по динамовской привычке называли Жорой.
Я вышел против «Хартфорда» заведенным, очень хотел проявить себя после ссылки в АХЛ. И моментально забил гол. Немчинов боролся на пятачке и пропихивал шайбу в ворота, она замерла на ленточке. Я подлетел, молодой да горячий, и добил ее в сетку. Но не обрадовался, а повесил нос. Я накручивал себя, думал, что отнял гол у партнера.