— Почему? — наконец выдавил Каспиан, справившись с удивлением. — Ты ведь тоже король…
— Был им, — поправил Эдмунд. — У Нарнии уже есть король и королева, третий явно будет лишним, ты не считаешь?
— Если дело во мне, я готова… — попыталась тихо вставить Лилиандиль, но Эдмунд перебил и её:
— Нет, Лилиандиль, ты останешься полноправной правительницей Нарнии. Как и ты, Каспиан. Моё присутствие не изменит политическую ситуацию в стране, — Эдмунд покачал головой. — Я всё решил. Коронации не будет.
Пока Каспиан и Лилиандиль переваривали сказанное, Эдмунд потянулся к блюду с мягкими булочками и принялся отстранённо жевать. То, что править Нарнией он больше не станет ни при каких обстоятельствах, было для него закрытым вопросом: если во время второго путешествия у него и проскальзывали ностальгические мысли о тронном зале, приёмах, которые устраивала Сьюзан, и бессонных ночах, проведённых за изучением очередного законопроекта, и те достаточно быстро его покинули, сменившись новыми проблемами, то к моменту начала третьего путешествия Эдмунд уже не желал никаких королевских регалий и раздражался всякий раз, когда кто-то из членов команды почтительно обращался к нему «ваше величество». Да, когда-то он действительно правил Нарнией, более того, очень даже успешно, но это было больше тысячи местных лет назад; с тех пор здесь сменился не один король, и времена Золотых правителей остались далеко позади. Судя по тому, что Эдмунд сумел разузнать, Каспиан был достойным королём, и становиться с ним на одну иерархическую ступень Эдмунд совершенно не желал. И, что самое главное, Каспиану было об этом известно, и именно поэтому он наконец отмер и уже чуть решительнее произнёс:
— Ты вправе поступать, как сочтёшь нужным, но я не могу позволить, чтобы ты стал обычным простолюдином. В конце концов, когда-то ты правил Нарнией, и тебя здесь уважают. Ты можешь не быть королём, но лишать тебя почётного титула я не буду, прости.
— Я не собираюсь покидать двор, — пожал плечами Эдмунд. Он ощущал, что компромисс близок, и его не могло это не радовать. — И против титулов в принципе ничего не имею — особенно если ты настаиваешь. Лорд Эдмунд меня вполне устраивает, я уже почти привык.
— Отлично, — слегка расслабился Каспиан. — В таком случае, нужно решить, какую должность ты будешь занимать теперь.
— Например, ты можешь войти в совет, — предложила Лилиандиль, включаясь в разговор. Её бледное, как мел, лицо обрело лёгкий розовый оттенок, из чего Эдмунд сделал вывод, что её уже не так гнетёт обстановка.
— Нет, я же сказал: никакой политики. — Эдмунд и тут уже всё решил, поэтому сказал: — Если вы оба не против, я бы занял какую-нибудь военную должность — стал бы придворным стратегом или занялся бы подготовкой новобранцев. Что думаете?
В этом Эдмунд тоже ни капли не сомневался: в Золотом веке именно это было его обязанностью. Питер и Сьюзан искусно владели оружием, ну а Эдмунд брал на себя не менее важную часть — стратегическое планирование военных операций. Кроме того, будучи самым талантливым мечником Нарнии, он нередко наведывался в казармы, где обучал солдат всему, что умел сам, и сейчас ему вновь хотелось именно этого. К тому же, войско и политика неизменно находились в разных плоскостях, и Эдмунд знал, что таким образом сможет отгородиться от нежелательных дел, оставив разбор законов, дипломатию и прочие вопросы Каспиану и Лилиандиль.
— Если ты этого хочешь, я согласен, — кивнул Каспиан после недолгого молчания. — Я тут же займусь всеми документами.
— Я тоже не имею ничего против, — слабо улыбнулась Лилиандиль. — Уверена, что Нарнии это назначение пойдёт на пользу.
— Отлично, решили, — Эдмунд тоже выдавил улыбку, но она быстро потухла, когда он вспомнил, о чём ещё хотел поговорить за завтраком. Но стоило ему открыть рот, как двери столовой распахнулись, и в них вошёл знакомый Эдмунду человек — доктор Корнелиус собственной персоной. Впрочем, Эдмунд знал, что теперь к нему будет правильнее обращаться лорд-канцлер Корнелиус: об этом назначении Каспиан рассказал в один из первых дней на «Покорителе», и Эдмунд был с ним вполне согласен.
— Прошу прощения за беспокойство, — Корнелиус низко поклонился. — Я не хотел отвлекать вас от завтрака, но должен был убедиться, что… — он красноречиво посмотрел на Эдмунда, и сразу стало ясно, что именно стало причиной визита.
— Приветствую, лорд-канцлер, — вежливо поздоровался Эдмунд. — Я действительно навсегда вернулся в Нарнию, однако не собираюсь ничего менять в устоявшейся системе управления. Мы с… его величеством Каспианом и её величеством Лилиандиль как раз обсуждали моё новое назначение.
— О, — лицо Корнелиуса вытянулось, но он всё же, как и всегда, поборол любопытство и спросил только по делу: — Как мне теперь следует к вам обращаться?
— Лорд Эдмунд, — ответил он. — Я теперь буду занимать военную должность.
— Желаю вам в этом удачи, — вновь поклонился Корнелиус. — В таком случае, раз вы теперь не правитель… Ваше величество, вопрос будет касаться лишь вас, — он повернулся к Каспиану. — В зале совета возникла очень напряжённая ситуация, которая требует вашего срочного присутствия.
— Что произошло? — обеспокоенно спросил Каспиан.
— Ничего критичного, но без вас спор не решится, — покачал головой Корнелиус. — Поэтому, если это возможно…
— Разумеется, я уже иду, — Каспиан поднялся, отодвинув тарелку с почти нетронутой едой. — Я займусь твоим назначением сразу после этого, Эдмунд, — сказал он, прежде чем покинуть столовую.
Оставшись наедине с Лилиандиль, Эдмунд понял, что вопросы супружеской верности ему предстоит обсудить с ней с глазу на глаз, и ему стало слегка дурно. Он верил, что в присутствии Каспиана ему бы удалось найти нужные слова, и теперь он понятия не имел, как завязать разговор. Заметив, что на неё смотрят, Лилиандиль вернула ему вопросительный взгляд, и тогда, не в силах сдерживаться, Эдмунд выпалил тихое:
— Прости меня.
— За что ты извиняешься, Эдмунд? — с искренним недоумением поинтересовалась Лииландиль.
— За то, что у тебя отобрал, — чувствуя себя полным идиотом, ответил Эдмунд; он хотел отвести глаза, но не смог, и поэтому увидел, как Лилиандиль сокрушённо вздохнула.
— Ты ничего у меня не отнял, — заметив, что Эдмунд ничего не понял, она пояснила: — Ты не мог забрать того, чего у меня никогда не было.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил Эдмунд.
— То, что Каспиан никогда меня не любил, — на удивление, спокойным голосом начала Лилиандиль. — Он не рассказывал тебе, как мы поженились, ведь так? Когда он прибыл на остров Раманду после того, как вы вернулись в свой мир, он сделал мне предложение — но в его глазах я увидела огромную боль. И меня это не удивило. Знаешь, когда вы впервые прибыли ко мне, Каспиан мне очень понравился, — Лилиандиль на миг улыбнулась. — Он был красивым, решительным и благородным, но я не из тех, кто теряет голову, невзирая на обстоятельства. Я сразу поняла, что между вами происходит — ваши взгляды были куда красноречивее слов. И когда Каспиан вернулся, я увидела в его глазах столько боли, сколько не переживало ни одно знакомое мне существо. Тогда я и поняла, что он ищет. Каспиану нужен был друг, надёжное плечо, и я постаралась им стать. Он всегда относился ко мне с огромным уважением, позволял мне полноценно управлять Нарнией и вести его дела, но он меня никогда не любил. Даже когда мы проводили ночи вместе, он не смотрел на меня так, как на тебя во время обычных разговоров, — Лилиандиль вновь вздохнула. — Я знала, на что иду, Эдмунд, и никогда не жаловалась на свою судьбу. У меня есть сын и дело жизни, о чём я ещё могу просить? А ещё… Буду честна с тобой — я люблю и ценю Каспиана, и его счастье не может меня огорчать. Как и твоё, ведь ты тоже многое для меня значишь. Поэтому не нужно извинений, твоей вины ни в чём нет.