— Да недалече, две версты будет. Постой, а ты что же, и впрямь в деревню не пойдешь? — сообразил вдруг парень.
Ух, какой ты непоследовательный! Сам же меня не звал! А теперь переживаешь, что я идти не хочу?
— Не пойду, — согласилась я. — У меня планы поменялись. Я лучше в корчму подамся, там хоть выпить можно.
— А-а… — озадаченно почесал макушку паренек, — а что я тогда отцу скажу, когда он с покоса вернется?!
Ох, ну как так-то?! Тут девица спиваться собралась с горя, а его волнует только то, что перед батюшкой объясняться придется?
— Придумаешь уж что-нибудь! — я обиженно дернула плечиком.
Наум нахмурился:
— Я тогда скажу, что ты в птицу обратилась и улетела!
Я даже про свою обиду забыла. Вот в птицу людская молва меня еще не обращала. А что? По-моему, неплохо звучит!
— Идет, — согласилась я. — Только, если врать, то врать масштабно! И с деталями! Давай, не просто улетела, а ударилась оземь и обратилась в белого лебедя! А еще расскажи, какой размах крыльев у меня был, и какой изящный изгиб шеи! И что клюв у меня был серебряный, а корона на голове золотая, — ох, кажется, меня понесло. Остановись, Эл, не завирайся!
Но Наум лишь заворожено кивнул:
— Ага…
Видимо, перед его внутренним взором уже проносилась белоснежная царевна-лебедь, скрывающаяся в синеве небес.
— Ну, коли договорились, тогда прощай, — произнесла я и достала из кошеля на поясе пару монеток. — На вот, малым своим братьям и сестренкам леденцов купи.
Парень, вдруг вынырнув из размышлений, посмотрел на монеты заинтересованно, но покачал головой:
— Не могу я. Ты мне как будто за обман платишь…
— Ой, да какой обман, — фыркнула я, складывая монеты на ладонь парня и зажимая ему кулак. — Ты просто нам всем помог избежать бессмысленного конфликта! А за козу не переживай, Змей ее правда покатает и вернет. Поставит, где взял, еще и колышек обратно заколотит! Есть он ее точно не станет. Знаешь, какой Горыныч привередливый?! Он еще с царского стола не все яства кушать будет, а уж козлятиной сырой точно побрезгует!
— Да кто ж ты такая?! — выдохнул Наум, окончательно убеждаясь, что никакая я не крестьянская дочь.
Я медленно попятилась прочь, широко улыбаясь:
— Баба Яга я, милый. Баба Яга!
И, пока пастушонок не успел опомниться, я торопливо удалилась прочь в лесную чащу.
…Спустя час я уже сидела в корчме и сосредоточенно уговаривала второй кувшин кислого яблочного вина. Народу, несмотря на разгар аграрных работ, было полно — село находилось на перекрестье наезженных большаков, потому единственное на всю округу заведение и пользовалось стабильным спросом.
Я сделала очередной большой глоток и поморщилась от кислого послевкусия. В голове уже приятно шумело.
— Ну, ты, конечно, и умница, — проворчал Девар, усаживаясь за стол рядом со мной и подзывая подавальщицу. — Бросила меня вместе с козой в неудобном щекотливом положении, а сама сбежала?
— Что? — я даже слегка протрезвела. — Я тебя бросила?! Ты явился ко мне, испортил все уединение, натравил на меня крестьян с вилами и косами, а сам сбежал! И теперь я виновата? Как ты вообще меня сейчас нашел?
— Тут во всей округе всего одна корчма, — фыркнул Девар. — Куда ты еще могла податься?!
Мне пришлось проглотить гневную отповедь, поскольку шустрая подавальщица приблизилась к Девару, и могла случайно услышать то, что не предназначалось для ее ушей.
Когда девица упорхнула, профессор придвинул к себе мой кувшин, налил вина и, как ни в чем не бывало, произнес:
— Я решил побыть твоим женихом.
Я подавилась вином:
— Что?! — выдохнула я, когда кашель перестал угрожать моей жизни. — Каким еще женихом?!
— Номинальным, — Горыныч философски пожал плечами. — Я тут подумал, что мне все равно придется вернуться в Лукоморский филиал, дабы провести небольшое расследование. Но если я вернусь на работу — это будет выглядеть подозрительно, да и не хочу я этого делать, не для того увольнялся. А вот если я поеду вместе с тобой, как влюбленный мужчина, который не может ни на секунду покинуть свою невесту…
— То твоя Настасья мне печень выгрызет. А ее волкодлаки еще и потопчутся на моем бренном теле!
Девар хмыкнул:
— Ну, положим, твой Сандер тоже захочет вскрыть мне все артерии. И что теперь, тебе отказываться от такого завидного жениха как я?
Я задумчиво посмотрела на профессора. Хотелось сказать ему, что он дурак, но еще пару часов назад я видела его выкладки по докторской диссертации и называла его гением. Поэтому остановимся на том, что он просто съехавший с катушек ученый.