— Как это произошло? — строго поинтересовалась я.
Начал рассказ Павел:
— Ну, мы пошли к мавкам знакомиться. Вы же их знаете… Они сразу выкатили пустую бочку и говорят: если вы маги, можете нам вина наворожить? Я говорю, нет, это теоретически невозможно… Начал им закон сохранения материи объяснять. А они расхохотались: слабаки вы, Елень Ягинична-то это умеет…
Мавки, конечно, наврали. Это и впрямь было теоретически невозможно, однако такая ложь неплохо сыграла на пользу моей репутации. На всякий случай, чтобы избежать лишних вопросов, я строго оборвала Павла:
— Ближе к делу!
Парень кивнул и продолжил:
— В общем, Назар как-то исхитрился, и наколдовал нам всем бочку вина…
— Правда? Из ничего?! — искренне изумилась я, глядя на Назара. Тот с гордостью кивнул. — Ого! Поделишься потом секретом?!
Турислава за спиной Назара ехидно прищурилась, и я немедленно осеклась:
— В смысле… Хм… А дальше-то что?
— Ну, мы сидели, пили вино, беседовали… Потом слышим — шорох в кустах. Мавки сразу звать начали: кто там есть, выходи… Возлюбленным нам будешь… Смотрим, а оттуда парень этот местный идет. Глаза соловые, рот приоткрыт. Видно, он подглядывать на озеро пришел. Мавки его к себе зовут, а он от чар и не сопротивляется, уже в озеро за ними полез…
— А я за него заступилась, — влезла в рассказ Ирия. — Жалко его стало. Не позволила его утопить.
Турислава вздохнула:
— Пока Ирия с мавками спорили об этике и морали, чары развеялись, и этот парень бросился от нас наутек через лес. Но дорогу не рассчитал. Споткнулся и упал в какую-то лужу, нахлебался воды. В общем, когда мы подоспели — он уже вовсю блеял. Оказалось, это не лужа была, а овечье копытце…
Ну, хоть не утопленник, — будто мантру повторила я про себя. Ох, опять излишняя доброта создает нам всем проблемы…
— Ну и оставили бы его в лесу, в дом-то его зачем привели? Тут теперь пахнет как в хлеву! — попыталась воззвать к здравому смыслу я.
— Так мы не знали, что с ним делать, — призналась Ирия. — Хотели с вами посоветоваться. А Назар сказал, что вы ругаться будете.
— Конечно, буду! — согласилась я. — Вы взваливаете на себя те проблемы, которые вас не касаются. Он сам дурак, что за мавками подглядывать стал! И сам виноват, что копытце в лесу нашел. Но это еще полбеды. Наверняка его уже в деревне хватились. А у крестьян логика простая — случись что, виновата Яга! Вот придут они сейчас — а тут местный, в барана превращенный! Что они подумают? Кто в этом виноват? Конечно, я! Нет уж, спасибо, избавьте меня от таких проблем! В общем, так. Берите его, и ведите в лес, пусть сам дорогу до деревни ищет!
Барашек, отлично понимая, что речь идет о нем, жалобно заблеял и забился под лавку, не давая себя схватить.
— Его же в лесу волки сожрут! — попыталась воззвать к моей совести Ирия.
— Пусть лучше его волки сожрут, чем нас — его матушка! — рявкнула я. — А она скоро здесь будет, зуб даю!
Я решительно подхватила ягненка за передние ноги и потянула из-под лавки. Бедняга жалобно блеял и сопротивлялся, когда я волоком вытаскивала его из избушки.
…Свежий воздух коснулся моей спины, и кожу тотчас закололо от множества неприязненных взглядов. Я на секунду замерла, и ягненок, воспользовавшись моментом, с воплем кинулся назад в избу.
— Стой, гад, а то в супе сварю! — кинула я ему вслед, но кудрявый негодяй уже спрятался за спиной жалостливой Ирии и оттуда истошно вопил.
Я нарочито медленно повернулась навстречу ненавидящим взглядам, натягивая на лицо лихое и сумасбродное выражение. Как я и думала, из деревни явилась делегация крестьян во главе с мамашей нашего героя. Кроме Беляны Светозаровны пришли ее муж, два свояка, три какие-то молодые девицы, а еще мой давний знакомый Демьян со своим шурином. Компания толпилась поодаль, не рискуя приближаться к моему живописному забору из черепов, хотя ворота и были гостеприимно распахнуты.
Мамаша, крепкая решительная женщина, как главарь преступной банды вышла вперед и гаркнула зычным голосом:
— А ну, ведьма, сознавайся, ты моего сына украла?!
Голос у нее был такой, что впору солдатами на плацу командовать. Даже мне захотелось вытянуться во фрунт и во всем покаяться. Но я лишь скрестила на груди руки и скептически хмыкнула: