— Ректорат МВТУ им. Н.Э. Баумана просит открепить перспективного студента для подготовки в аспирантуре. (Я был целевым студентом, то есть после окончания учебы должен был ехать в Ташкент.)
На пятом курсе в меня вцепились органы, хотели забрать в один из своих НИИ. И здесь Георгий Александрович отстоял меня — вызвал Касперовича, проректора по режиму:
— Виктор Александрович, переговорите с вашим ведомством, попросите, чтобы Григорьянца не трогали — он перспективный исследователь...
Дипломный проект я делал под руководством профессора Винокурова. Георгий Александрович постоянно вызывал меня к себе, узнавал, как идут дела. На защите диплома мой оппонент высказался за присуждение мне ученой степени кандидата наук. Ученый совет, рассмотрев это предложение, решил: принять Григорьянца в аспирантуру без трудового стажа.
Георгий Александрович собрал совещание: я, профессор Винокуров и мой оппонент. Николаев дал мне ровно год для переработки дипломной работы до уровня диссертации. Я продолжил работу под руководством Винокурова. Николаев постоянно торопил, спрашивал моего руководителя:
— Виталий Александрович, почему Александр Григорьевич не сдает в переплет диссертацию, ведь он главные выводы давно наметил? Что-то тут не так...
Я выполнил работу за два с половиной года. На защиту пришли профессора Евгений Александрович Попов, Николай Николаевич Малинин и сам Георгий Александрович. Члены Ученого совета под председательством академика Александра Ивановича Целикова посчитали, что работу следует засчитать как докторскую. Но Георгий Александрович произнес замечательные слова:
— Уважаемые коллеги, спасибо за высокую оценку работы нашего аспиранта. Но посмотрите на его лицо: усы пробились, а бороды еще нет... Не портите нам молодого человека. Пусть еще годик-другой спокойно поработает и придет к вам с докторской...
Мы стали встречаться гораздо чаще, обсуждать профессиональные темы. Николаев поручал мне чтение отдельных лекций по сварным конструкциям, ведение курсовых работ. Тревожно, волнительно было читать студентам лекцию на потоке Георгия Александровича в его присутствии!
В качестве основы для подготовки к занятиям я использовал не книги, а свои конспекты лекций Николаева. В них материал был лаконично, полно и удивительно доступно изложен. Мне приходилось читать много трудов по сварке: писали сложнее, глубже — да, но никто не излагал доходчивее Георгия Александровича. Он все доводил до инженерного понимания и не любил пережевывания частностей, называя это «обгладыванием костей».
Позже я получил более серьезную математическую подготовку в МГУ. Понемногу мы с Винокуровым начали поднимать сварные конструкции на уровень современной науки — теорий упругости и пластичности.
— Александр Григорьевич, — любил повторять Николаев, — один из моих принципов — чтобы мои ученики могли в своей области сделать работу лучше, чем я.
События развивались по нарастающей. В 1975 году, в возрасте 34 лет, я защитил докторскую диссертацию по теме «Современные теории сварочных деформаций и напряжений». Георгий Александрович торопил меня:
— Не нужно тратить еще несколько лет, чтобы доказать то, что вы уже поняли.
Встречи с Георгием Александровичем приобрели регулярный характер. Обязанности ректора не мешали ему уделять много внимания научно-исследовательской работе, быть руководителем темы. В 1978 году Георгий Александрович настоял на том, чтобы я возглавил крупную лабораторию технологической прочности металлов, которой ранее заведовал Николай Никифорович Прохоров. В это время мы с Николаевым пришли к выводу, что прежняя тематика нас ограничивает, не позволяет выйти на новые научные рубежи. Следует начать исследования в какой-то новой области... Георгий Александрович впервые высказал мысль: заняться оптическим лучом применительно к сварке.
В 1978 году мы с ним отправились к академику Евгению Павловичу Велихову, вице-президенту Академии наук и заместителю директора Института атомной энергии им. И.В. Курчатова. В филиале ИАЭ в Пахре были созданы первые мощные лазеры для военных целей.
Велихову понравилась идея создания технологического лазера. Нам передали комплект чертежей. Дело двинулось с мертвой точки. Георгий Александрович действовал решительно. Он выделил для лазерной лаборатории лучший зал кафедры сварки, буквально вышвырнув оттуда старые газорезательные машины. На недовольство сотрудников внимания не обращал. В 1979 году первый в МВТУ мощный СО2-лазер заработал. И сразу пошла лавина интереснейших научных характеристик.