— Нет, мальчик. Если ты уже решил жениться, найди в себе мужество сам сообщить отцу.
— Мама, пойдём вместе.
— Хорошо, пойдём.
— Танечка, идите обедать. Я уже вам накрыла стол.
Гарик закрыл за Таней плотно дверь. Я села возле Дау, Гарик, смущённый, тонкий, высокий, стал возле постели отца.
— Папа, я хочу жениться.
Дау рассмеялся.
— Вот это новость, Гарик. Ты, по-моему, ещё не имеешь собственной зарплаты, а уже собрался жениться!
Гарик обратился в спасительное бегство.
— Дау, ну зачем ты так обидел мальчика? По-моему, они уже два года любовники. Когда мы вернулись из Чехословакии, мне сообщили, что у Гарика жила в наше отсутствие очень красивая девочка. А вдруг у них уже намечается ребёнок, рисковать — нельзя. Девочка она очень скромная, из деревни. Папа и мама работают в совхозе.
Дау закричал:
— Гарик, Гарик, вернись наверх, ко мне!
Вошёл Гарик.
— Гарик, почему же ты мне вначале не сообщил, что вы уже любовники целых два года. Проверили свои чувства. Я ведь по ошибке решил, что ты покупаешь «кота в мешке»! Я не мог знать, что твоя девушка так умна! Я, конечно, согласен. Передай ей, что я очень хочу с ней познакомиться. Обязательно приведи её ко мне.
В этот же вечер Светочка познакомилась с Дау. Спустились вниз очень счастливые. Светочка сообщила с большим восторгом:
— Меня Лев Давидович пригласил в поездку в Париж. Когда наши дети ушли, я вспомнила. Когда-то, ещё в Харькове, он тоже обещал свозить меня в Париж.
— Ну, как тебе понравилась наша Светочка? — спросила я у Дау.
— Она производит очень хорошее впечатление. Очень мила. Но, Коруша, ты гораздо красивее. Увы, снохачом я не буду.
— Тоже не плохо, Даунька. Светочка красива, и даже очень.
— Что ты, Коруша. Ты гораздо красивее её.
Уверять его в обратном я не могла.
— Да, Коруша. Ты не возражаешь, я её пригласил поехать с нами в Париж.
— Я буду самая счастливая, если эта поездка состоится, но до Парижа так несбыточно далеко. В своём прогнозе в 1966 году я, к сожалению, ошиблась. Дауньке злой рок не позволил увидеть прелестную девочку, дочку Гарика. У нас ведь был мальчик. А маленькая девочка — это ещё лучше!
Мне не очень нравилось, что все наши физики-теоретики академики своих сыновей делают теоретиками. Почти с пелёнок начинают натаскивать их по математике, а потом академик папа легко может подарить сыну диссертацию, так я думаю и сейчас! Сын с раннего детства проявлял себя как экспериментатор.
— Даунька, Гарик уже школьник. Ты играешь с ним только как с котёнком. Ну хотя бы раз поинтересовался его способностями, позанимался бы с ним. Вот Яша Зельдович, Вовка и Мигдал так натаскивают своих сыновей перед школой по математике, что они в школе идут «киндер-вудами».
— Коруша, я не понимаю: кто у нас в семье еврей — я или ты. Ты склонна к разным еврейским штучкам. Воспитывать и натаскивать детей с детства глупо. Я буду сына обучать математике, а он вдруг родился музыкантом. Пусть растёт, наслаждается беззаботностью детства, с возрастом появятся наклонности, не навязан ные родительским мнением, а свои! Свою специальность, свою профессию человек должен любить. Только когда человек любит свою профессию, он может быть счастлив. Тогда он будет с наслаждением трудиться. Надо помнить: труд обезьяну сделал человеком! А у лодырей может отрасти хвост, и он полезет жить на дерево.
До шестого класса сын болел, очень много пропускал. В пятом классе, болея, пропустил больше месяца.
Во время болезни, связанной с высоким мозговым давлением, врачи заниматься запрещали. Когда после длительных пропусков сын шёл в школу, я всегда боялась, что он сильно отстанет.
— Мальчик, что у вас сегодня было на уроках?
— Сегодня была контрольная работа по арифметике. — Ты решил?
— Да.
На следующий день спрашиваю:
— Гарик, вам сказали результаты вчерашней контрольной по арифметике? — Да.
— Какая у тебя отметка?
— Пять.
— Мальчик, ты списал вчерашнюю контрольную?
— Нет, мама, я решил сам.
— Как ты мог решить. Ты больше месяца пропустил. Не мог знать пройденного материала.
— Мама, ты же не знаешь. У нас вчера было два урока по арифметике. Так вот на первом уроке два мальчика у доски решали такие задачи, какие нам с небольшими изменениями дали на втором уроке решать на контрольной работе.
Я облегчённо вздохнула. Подумала: неужели унаследовал какие-то гены отца?
Физики совсем забыли Дау. Даже Померанчук стал заходить редко. Его тоже постиг злой рок. Наблюдал его Вишневский и сообщил нам страшнейшую вещь: у Чука рак пищевода. Оперировать нельзя, опухоль на аорте. И как всегда, в таких случаях, когда не остаётся никакой надежды, посылают на облучение. Услышав эту страшную вещь, я подумала, почему рак избрал лучшего, талантливейшего ученика, столь любимого Даунькой? Почему?
Последний визит безнадёжно больного Чука к выздоравливающему Дау:
— Учитель, ты знаешь, — последовало изложение работы какого-то американского физика.
Дау, недослушав, сказал: «Это чушь». И привёл свои научные опровержения. Чук радостно рассмеялся.