Толпа, заполнившая всю центральную площадь Мирного, колыхнувшись довольно заголосила, выкрикивая слова одобрения. Затем неожиданно для Академика, начался тотализатор на то, кто дольше продержится живым, Ходок или Лопата. Но взгляд Академика, приковал к себе необычный предмет возле приговоренных, включенный в прокинутую на помост переноску. Это какой-то волновой генератор неизвестного назначения, про такие в методичке ничего не говорилось.
— Извините Чахлый, вы не подскажите что это за предмет на помосте?
— Так ясен пень, Академик, ты про дары от Улья читал в букваре? Да ладно не трезвонь, вижу по умной роже читал так вот это хрень что бы никто не бабахнул своим даром во время казни. Ну типа эти жмурам терять все одно нечего вот могут и захерачить кого с собой. Усек тему?
Провел просветительную беседу, довольный Чахлый.
— Получается это какой-то волновой генератор или излучатель.
— Не, ты Академик не умничай, оно нам не надо, лучше смотри сейчас кино начнут.
И ожидаемое Чахлым кино началось. Кваз приступил к удушению приговоренных. Зайдя за щит, он повернул на половину, продетую петлю, предварительно вставив в нее черенок от лопаты. Ходок в начале пытался сопротивляться, напрягая мышцы шеи, но толстая веревка, издевательски не замечая отчаянного сопротивления мужчины, врезалась в горло приговоренного, заставив того протяжно засипеть, пытаясь ухватить для рвущихся наружу легких хоть толику живительного воздуха. Толпа на площади восторженно взревела, выкрикивая советы палачу квазу. Затем неожиданно для Академика, начали раздаваться выкрики, требующие сделать перерыв для Ходока.
— Эй Квант, хорош, удавишь его с ходу, а этого супчика еще не начал душить. Ты что, на Лопату поставил что ли, эй давай другого души, надо честно что бы было.
Кваз, названный Квантом, повернул обратно черенок от лопаты тем самым ослабив веревку, вгрызшуюся в горло приговоренного Ходока. Едва только у мужчины появилась возможность дышать он стал жадно хватать воздух, раздувая свои легкие, подобно выброшенной рыбе на берег. Едва Квант зашел за шит Лопаты, тот заголосил в отчаянье срывающимся голосом.
— Сука дохлая, мы же с тобой вместе не в один рейд ходили. Да чтоб тебя сучара…
Дальше кричать у него не получилось, кваз, повернув черенок от лопаты прекратил истерические выкрики Лопаты, заставив того выпучить глаза от удушья и забиться в судорожных конвульсиях, без успешно пытаясь вырваться из накрепко связывающих его веревок. Прекратили судорожные дергания Лопаты, новые выкрики из собравшейся толпы.
— Хорош Квант, давай другого, а то откинет кони, а я на него поставил три горошины.
Стоящий в толпе Академик, вытаращив глаза, смотрел на происходящие не в силах покинуть площадь из-за плотной толпы восторженно обсуждающей происходящие. Наконец, ощутив всю мерзость увиденного, опустил взгляд в пол, Академик не желая смотреть на происходящие, стоял замерев обреченно на месте. Невольно вслушиваясь в разговоры окружающих.
— Не, нормально этих тварей выловили на них походу не только Ковер с Мухой висят. Просто особо раздувать не стали что бы народ не баламутить.
Следом послышался другой голос, высказывающийся о происходящей мучительной казни приговоренных
— Так их сук, да подольше что бы мучились, да завывали. Вот так напорешься на таких тварей на кластере, все отберут да замочат.
Но больше всего поразил Академика, раздавшийся откуда-то со спины, женский голос, мечтательно проговоривший.
— Мне бы казнить этих мразей доверили, я бы им яйца отрезала не спеша, а потом подлечивала и по новой. Пусть каждый в Мирном видит, что с суками бывает. Твари хуже муров, те чужие, а эти свои.
Ничего не понимая, Академик стоял в толпе ссутулив плечи и с нетерпением дожидаясь возможности покинуть площадь, для того что бы выкинуть из головы эти жуткие вопли и протяжные хрипы казненных и их глаза, затравленно взирающие в собравшеюся толпу на площади. Вот вам и вечная жизнь, без болезней, старости, либо сожрут, либо казнят, либо еще что, всего знать никому не дано. Наконец, к облегчению Академика, толпа восторженно взревела разразясь аплодисментами. Выиграли поставившие на Лопату, он оказался более выносливым и отошел к богам Улья последним. Мужчина начал не спеша протискиваться за Хмурым и Чахлым, продвигающимися с площади в общежитие.
— Не, ну ты видел, в натуре кино, как жмуры воздух хватают, раззявив хлебало. Я тащусь с такого, как косячить так в натуре ништяк, а как ответ держать, заголосили как петушки, суки.