Еды и воды хватало, живчика полная фляга на поясе, так что кроме смертной скуки его ничего не тяготило. Да, пожалуй, различные воспоминания, из своей прошлой жизни на которые он, удивляясь сам себе начал смотреть по новой, переосмысливая ушедшее. Сейчас, вспоминая оставленное не в этом мире прошлое ему во многих моментах становилось смешно, особенно хихикал в своих воспоминаниях, Академик над собой, потешаясь над своей наивностью в прошлой жизни. Самым главным утешение для затворника, стала мысль, что все рано или поздно заканчивается вот и черта за которой можно попробовать выбраться из своего убежища, наступила. Подойдя на цыпочках к заваленной двери, Академик, постояв возле входа, прислушался к возможным звукам из-за двери. Ничего не услышав, стараясь не шуметь, мужчина разобрал завал и осторожно приоткрыл дверь, выглянув в тоненькую щелочку. Наконец окончательно решившись, Академик протиснулся в проход из своего убежища, осторожно ступая по темному коридору подвального помещения супермаркета. Заглянув за очередной поворот, он замер на месте, на него смотрела оставленная им в живых мертвячка. Тоненько заурчав, зараженная, радостно двинулась к нему, семеня по холодному полу худыми ножонками и прижимая к своему голому телу синюшными руками, обглоданные человеческие ребра. Вот ведь гадство и как теперь быть с этой зараженной, подумалось Академику, старающемуся отойти подальше от двигающийся за ним словно привязанной пустышки. Осмотревшись в разгромленном зале магазина и не обнаружив ничего подозрительного, он, найдя большую сумку на колесиках начал складывать в нее продукты и воду. Накидав в достатке запасов, Академик, подойдя к пролому в стене, внимательно осмотрелся, выискивая возможную поджидающую его опасность. Ничего не увидев, пригнувшись как можно ниже, он, волоча за собой норовившую завалиться на бок сумку, перебежками двинулся из магазина через авто стоянку. На стоянке, среди автомобилей, попадались картины, свидетельствующие о происходившей здесь ужасной трагедии. В некоторых местах на площади, валялись обглоданные до бела человеческие кости, разорванная в клочья окровавленная одежда и уныло лежавший чуть в стороне маленький череп, явно не взрослого человека. Проходя мимо большого, блестящего лаком внедорожника, мужчина обратил внимание на вырванную с корнем дверь машины и развороченные сидения, перепачканные кровь и вонючими кишками над которыми противно, крутилась зеленая мухота, с характерным жужжанием. Вдалеке, послышались топающие по асфальту шаги, замерев от звука которых, Академик, уловил голод, исходивший от топтуна. Наконец переведя дыхание, он ощутил, что чувство голода пропало, а вместе с этим затих цокот шагов по асфальту. Вот и спасительная аллея с густыми насаждениями кустарника, пробравшийся в который, Академик решил оглядеться, просчитывая для себя наиболее безопасный маршрут. Раздавшееся жалобное, тоненькое урчание сзади, едва не подбросило его на месте. Пустышка, все так же упорно продолжала двигаться за Академиком, и даже неуклюже изображала, попытки красться незаметно, подражая ему. Присев на корточки, мужчина шепотом обратился к подошедшей пустышке все продолжающей прижимать к себе недоеденные человеческие ребра.