Я провёл губами по виску Антонины, она задрожала, слегка выгнулась мне навстречу и по её ушам пробежал румянец.
— Минутку, Иван, это очень важно, — проговорила она. — Твоя природа Повелителя Демонов делает тебя ближе к высшим уровням магии, чем большинство других. А принадлежность к виду Homo draconic также помогает твоему телу поглощать ману. Маледикт пробудила ману в твоей плоти. В ближайшее время ты не станешь богом, так что не сходи с ума, но маска может быть признаком того, что ты движешься в этом направлении.
Я придвинул второе кресло, сел напротив Антонины, захватив своими коленями её бёдра, и положил одну руку ей на живот. В другой руке держал маску перед нами обоими.
— Ладно, объясни мне одну вещь. Магическая маска — это круто, и я чувствую, что она определенно часть меня, но почему нужно беспокоиться об этом?
Тёмная эльфийка положила голову мне на грудь и издала тихий вздох, глядя на маску. Подняв руку, она хотела было дотронуться до неё, но заколебалась и сжала пальцы.
— Она не магическая.
Это заявление привело меня в замешательство: — Подожди, что? Как маска может быть не магической и при этом делать так, чтобы никто не замечал меня, когда надеваю её?
Она покачала головой, а потом, решившись, протянула пальцы к маске. Я почувствовал призрачное покалывание в том месте на своём лице, где её пальцы притронулись к маске. Антонина слегка вздрогнула.
— Вот так, я не могу этого объяснить. И всё же, по всем признакам, это не магия. Какая-то врожденная частичка крови Маледикт заставила физическую ману в твоём теле начать пробуждаться. Маска может стать началом больших изменений в тебе.
Тёмная эльфийка подняла на меня глаза, в уголках которых дрожали слёзы. — Ты понимаешь, как это может быть страшно? Маги умирают в ужасных мучениях, когда пытаются заставить свою плоть стать управляемой маной. Магия крови, проклятия, воскрешение мёртвых — всё это грани этой силы. Мысль о том, как она может изменить тебя, пугает.
Я положил маску на подлокотник кресла, хотя у меня было такое чувство, что не мог бы расстаться с ней ни за какие деньги хотя бы на минуту. Поймал подбородок Антонины пальцами, притянул к себе и нежно поцеловал в губы.
— И ни одна из этих слезинок не связана с тем, что ты беременна? — приподняв бровь, заглянул в её глаза.
Уши Антонины приподнялись, она растерянно открыла и закрыла рот, а затем, опустив голову, проговорила: — Я ведь просила тебя об этом, если помнишь.
Фыркнув, притянул её к себе в поцелуе, который был далеко не таким нежным, как раньше — в нём горела страсть. Потом она прижалась ко мне и крепко зажмурилась.
— Это правда, я не спрашивал, сработало ли это, решил, что это просто игра, но, похоже, ты говорила серьезно?
Она медленно кивнула головой: — Ты ведь не против, да?
— Не против того, что ты постепенно станешь огромной и из твоих грудей забьют фонтаны молока, прежде чем ты произведешь на свет кричащего эльфо-драконьего гибрида? Нет, вообще-то нет. Честно говоря, мысль о том, что в тебе живёт наш маленький ребёнок, заставляет меня чувствовать себя потрясающе. Как будто это измерение наконец-то становится для меня домом.
Она широко улыбнулась: — Придется сказать Лилии, чтобы готовилась к переезду — мы будем жить с тобой. Теперь мы одна семья, и мне всё равно, что подумают другие. Я хочу иметь к тебе доступ в любое время, хорошо?
Я кивнул и поцеловал её в подбородок: — Буду очень рад, это просто здорово! На моих губах появилась лукавая ухмылка. — Кроме того, это поможет мне убедиться, что Лилия действительно поняла, что она не главная.
Антонина рассмеялась, её глаза сверкнули: — И это значит, есть возможность показать мне, что главный здесь ты?
— Ты спрашиваешь, буду ли я держать тебя голой в ошейнике, не позволяя есть за столом с остальными? — пошутил я, но она вдруг вся покраснела, и её мышцы дрогнули.
— Возможно, не так строго, мой господин… но что-то похожее не вызовет возражений.
Я обхватил её лицо и крепко поцеловал, а затем коснулся пальцем кончика её носа. — Нам придется поговорить об этом со всеми. Если мы будем жить вместе, не хотелось бы чтобы кто-то испытывал неудобства, хорошо?
Антонина кивнула в знак согласия, улыбнулась и только открыла рот, чтобы что-то сказать, как корпус корабля сотряс тяжёлый удар. Я вскочил с сиденья и подхватил Антонину прежде, чем она успела рухнуть на пол. Она благодарно улыбнулась и побежала к двери, на ходу схватив куртку.