— Ты красивый дракон. Немного маловат, но время это исправит. Серебряная лапа смотрится хорошо, я и не думала, что чешуя может так блестеть, — с этими словами она встала и подошла. Я глубоко вдохнул, кашлянул, чтобы окончательно прочистить лёгкие от дыма, и поднялся на ноги. Дракон бесцеремонно схватила за один из моих рогов и без труда наклонила мою голову вниз, осматривая её: — Прекрасное строение кости, красивые рога. Наши дети будут великолепны.
Такое обращение покоробило. Подняв голову и выдернув из её цепкой руки свой рог, произнёс как можно спокойнее: — Пожалуйста, соблюдай границы если можно, — а затем, поведя плечами, постарался принять свою прежнюю форму и вдруг почувствовал себя странно. Моё тело самопроизвольно изменилось несколько раз, прежде чем, оглянувшись, заметил, что крылья и хвост полностью исчезли.
— Что за чёрт⁈ Я уже успел привыкнуть и даже в какой-то мере даже сродниться с ними!
Свободной рукой снял маску и сунул её в сумку, достал очки, нацепил их на переносицу и посмотрел на дракона, думая, что всё это её проделки.
Маледикт звонко рассмеялась и взяла меня под руку: — Удивлён? Постепенно со временем ты научишься управлять своим драконьим обликом, что позволит тебе быть похожим на дракона настолько, насколько ты захочешь. Некоторые вещи очень трудно удалить, например, рога и глаза, но крылья, хвост, когти… Их полное исчезновение требует немалой концентрации. Как прошло истребление?
— Чёртовы гоблины! Больше всего раздражала постоянная вонь. Хотя, кажется, я облажался, когда поджёг их деревню. Дым был самой опасной частью всего этого опыта, — признался я. Она всё ещё не отпускала мою руку, и я рискнул притянуть её поближе. Маледикт удивлённо моргнула и открыла рот, чтобы что-то спросить, но в этот момент я не удержался и поцеловал её.
Это был не страстный, а нежный, лёгкий поцелуй. Когда отстранился, женщина в замешательстве посмотрела на меня, по её лицу разлился румянец.
— А ты милая, когда краснеешь, — шепнул я, всё ещё не отпуская её руку. К моему удовольствию, розовый цвет стал ещё ярче и распространился на уши, шею и даже на верхнюю часть груди. Маледикт опустила глаза.
— Ты ведь не привыкла к тому, чтобы кто-то ухаживал за тобой, верно?
Она покачала головой и, не глядя на меня, произнесла: — Нет. Мне тысячи лет, меня боятся во многих измерениях. Я не та, за кем ухаживают: сама выбираю себе товарищей, решаю, когда мне кто-то нужен… И не помню, когда в последний раз кто-то просто… целовал меня.
Кивнул и обнял её за плечи: — Я понимаю, что ты хочешь детей, но если собираюсь связать свою душу с кем-то через секс… Не нужно меня воспринимать в качестве племенного жеребца. Думаешь, мы сможем подойти к этому на равных? Потому что, честно говоря, ты иногда пугаешь меня до смерти, а я не заинтересован в смерти от разрыва сердца.
Она посмотрела в замешательстве, но затем, осознав мои слова, рассмеялась и расправила плечи: Учитывая, что ты и дракосапиенс, и Повелитель Демонов, думаю, я могу позволить тебе ухаживать за мной как за равной. Однако не испытывай судьбу, иначе тебе не жить.
— Справедливо.
У меня вдруг дико зачесалась спина, и прежде чем я успел что-либо сообразить, крылья и хвост вновь оказались на своём прежнем месте. Маледикт фыркнула и вздохнула, увидев моё выражение лица: — Не расстраивайся. На то, чтобы научиться менять тело, могут уйти десятилетия. Итак, ты выполнил моё поручение и получил мой подарок. Остается вопрос помощи, о которой ты просил. Может, посмотрим, как обстоят дела с твоими возлюбленными и что можно сделать?
— Да, пожалуйста, давай. А почему ты использовала слово дракосапиенс, а не гомодракон? — спросил я, но лично мне больше нравилось первое: дракосапиенс звучит круче. Маледикт приподняла серебристую бровь, а затем вскинула руку, словно отмахиваясь от чего-то.
— «Homo draconic» — это человеческий термин для обозначения вида. Зачем давать им право как-то называть нас? Дракосапиенс — гораздо лучше звучит, ты не находишь? Но хватит об этом. У нас есть проблема, которую мы должны решить.
Выражение лица Маледикт вновь стало серьёзным, и она уселась на свой трон. Я не знал, куда встать, пока женщина не указала на место слева от своего кресла. Как только оказался в стороне, дракон выдохнула тонкую струю фиолетового пламени, образовавшую в воздухе перед ней круг. Затем он смялся и растаял, как целлофан в огне, явив застывшую Академию. Маледикт слегка наклонилась вперёд, чтобы получше разглядеть изображение. Оно было настолько чётким, что казалось, будто можно пройти сквозь него и оказаться в школе в одно мгновение. Если учесть, что дракон может сжигать барьер между измерениями и создавать порталы, может, и мне удастся перейти туда? Едва устоял перед искушением — я ведь не настолько глуп, чтобы шагнуть в драконий огонь… Но это было нелегко.