— Магия экспериментальная, сложная и энергетически напряжённая. Плетения запутанные, а некоторые из них чуждые… Думаю, в этом заклинании могут быть энергии Ужаса. Директор вмешивается в запретные магии, которые могут уничтожить всё это измерение, — прошептала Маледикт. Растерянность и гнев в её голосе удивили меня. Из ноздрей дракона повалил дым, а аметистовый трон нагрелся, как сковородка. На всякий случай я сделал шаг в сторону.
— Что мы можем с этим сделать? — осторожно спросил, сохраняя уважительный тон и не желая вызвать очередную вспышку гнева. Реакция Маледикт на Алису за пределами горы напомнила, что при всём интеллекте она всё ещё остаётся наполовину драконом, а наполовину женщиной. Она мельком взглянула на меня, а затем вернула своё внимание к смотровому кругу.
— Я могу разрушить магию. Любой достаточно сильный удар нужным заклинанием может разрушить его, если только будет направлен точно на само плетение. Возможно, ты и сам сможешь его разрушить, если будешь достаточно зол. Проблема в энергии Ужаса. Возможно, что разрушение этого заклинания приведёт к образованию дыры прямо в пустоте. Очень, очень большой дыры. Однако… — пауза была долгой, но мне удалось не поддаться искушению задать вопрос, и чтобы сдержаться начал молча считать в уме. Я уже едва не потерял терпение, когда она продолжила говорить: — Вытащить твоих любовниц из-за барьера возможно, риск дестабилизации размерных стен всё равно остаётся… Но он меньше.
— Пожалуйста, мне нужно, чтобы они были в безопасности. Меня просто убивает, что не могу сделать это сам.
Маледикт оценивающе посмотрела на меня, но во взгляде не чувствовалось осуждения. Через несколько мгновений она кивнула. Моё сердце подпрыгнуло от облегчения. Я протянул руку и положил её на руку женщины, слегка сжав.
— Пока не стоит слишком радоваться, нужно посмотреть, получится ли. Теоретически я уверена, что смогу вытащить их оттуда, но в жизни нет никаких гарантий. При таком переносе случается всякое, и мы можем получить в результате три раздавленных всмятку тела, — сказала она. Я не успел ничего сказать, как дракон тут же приступила к обряду.
В этот раз Маледикт встала на ноги и подняла обе руки над головой. Фиолетовое пламя вспыхнуло с грохотом, от которого содрогнулась комната. Языки огня образовали архаичные символы. Сигилы проплывали перед лицом женщины, словно она рисовала на стекле. Один за другим они сливались, образовывая восьмиконечную звезду. Линии серого дыма проходили между знаками, очерчивая их форму. Не было ни кольца, ни сдерживающего барьера, Маледикт просто заставила всю комнату действовать как ритуальный круг. Звезда начала вращаться против часовой стрелки, и дракон зашипела. Мне потребовалась почти минута, чтобы понять, что этот сиплый звук был чем-то вроде заклинания. Звуки чужого языка заставляли отдельные руны менять цвет, а некоторые, казалось, вращались на месте, фрагментируясь и принимая новые формы.
Во время паузы дракон вдохнула в заклинание пламя. Магические символы впитывали огонь и раздувались, пока не начали вращаться вокруг вертикальной оси, и тогда заклинание обрело третье измерение. Восьмиконечная звезда превратилась в шар, вращающийся против часовой стрелки. Из-за этого за символами было трудно уследить, тем более что они продолжали менять цвет и форму. В центре магического шара зажглась огненная сердцевина, и от её жара, казалось, сейчас расплавятся стены. Пот струйками стекал по моей спине и лбу, я вжался в стену и был вынужден прикрывать глаза рукой, покрытой серебряной бронёй, а Маледикт всё усложняла заклинание.
На земле под нами появился блестящий золотой треугольник, окружённый тройным кольцом, и распространился на стены пещеры. На девяти каменных арках, поддерживающих крышу, засветились голубые руны. Из рун потянулись вихри энергии и зацепились за острия вращающейся звезды. Я застыл в благоговейном ужасе, пытаясь постичь сложность заклинания, которое творила Маледикт. В этих символах, должно быть, три, а то и четыре разных магических языка, а архитектура такая сложная… Как она умудряется отслеживать все движущиеся части? Из всех демонстраций силы, которые мне приходилось видеть с тех пор, как появился в Тариле, эта наглядно показала, что я ещё только ученик, не более того. Давление в комнате поднялось настолько, что стало трудно дышать, и что-то блестящее коснулось моего лица.