Да ладно?
Что-то мне на разумную жизнь нынче неимоверно везет.
Расширить знания в области цветоводства мне не удается, потому что в кабинете неожиданно появляется Мишаня. И не со стороны входной двери, а совсем с противоположной. Похоже, тут есть еще один вход.
‒ Как обстановка? ‒ Ректор с любопытством разглядывает неподвижный бамбук. ‒ Какой он… тихий.
‒ Я его того… обиходила, ‒ поясняю с полнейшей невозмутимостью.
‒ О… ‒ Ректор явно под впечатлением. ‒ Интересно. Расскажете потом поподробнее. А сейчас у нас важная миссия. Поднимайтесь. Бегом-бегом. И следуйте за мной!
Глава 57. Дебри и перезарядка
С опаской вглядываюсь в сумрак, в который предлагает мне войти Мишаня. Второй вход, а в моем случае ‒ и выход, обнаруживается сразу за стеллажом с книгами, чуть дальше от ректорского кресла. За дверными створками, украшенными объемными витками, которые отдаленно напоминают стандартный вид академической метки, притаилась в ожидании таинственная темень коридора.
‒ Смелее, ‒ подбадривает меня ректор. ‒ Здесь пройти всего ничего. Дальше будет светлее.
‒ А куда ведет этот путь?
Лучше перебдеть. Моя доверчивость и так уже завела меня в излишне каверзные дебри.
‒ В главный зал. При поддержке проректора Гжельского удалось собрать всех студентов до единого.
‒ А для чего собрать?
Представляю, насколько альфы сейчас, мягко говоря, опечалены сложившейся ситуацией. Все-таки долгожданные выходные. Время для свободы, тусовок и девчонок. А тут на тебе ‒ клич от руководства, и приходится в спешном порядке покидать ласковые объятия красоток и плестись на скучное сборище, возглавляемое занудными дяденьками.
‒ Проведем небольшое собрание. ‒ Сияние, которое источает широченная улыбка Мишани, уже впору собирать в отдельные капсулы и продавать в качестве неиссякаемого источника энергии. ‒ Миссия у нас выдалась далеко не проходная, и о результатах следует поделиться как можно скорее.
Похоже, я напоролась на крупную рыбу ‒ имею в виду, Гохата с его группировкой. А иначе вряд ли из захвата обычной нелегальной торговой точки раздували бы такое событие.
‒ Что с кактусом… в смысле, с бамбуком делать? ‒ Дергаю подбородком в сторону обожающего ласки кустика.
‒ Да пусть тут стоит. ‒ Мишаня с легкомысленным видом взмахивает рукой.
‒ Знаете, он так-то умеет перемещаться с места на место.
‒ О-о-о, я в курсе. ‒ Ректор закатывает глаза, а затем вновь возвращается к своей ослепляющей улыбке. ‒ Но сейчас-то не дергается? Вот и славненько. Пусть тут медитирует.
‒ А песик мой?
‒ Лучше его с собой не брать. ‒ Мишаня в открытую усмехается. ‒ Еще мало кто из проживающих в академии знает, насколько ловко вы с ним справляетесь. Так что давайте лишний раз никого не нервировать. Как думаете, сможет он здесь тихонько посидеть? И сохранить мой кабинет хотя бы в относительно первозданном виде?
Он правда верит, что стоит Маляве остаться одному, и он начнет громить все вокруг себя? Я не разбираюсь в особенностях характера лавовых куг, и, вполне возможно, любой другой зверь непременно бы снес тут пару-тройку стен, проявляя склонность к архитектурным новациям.
Но только не мой зверь.
Присаживаюсь на корточки около мирно сопящего Малявы и пару раз провожу ладонью по гладкой спинке. На темном пятне мордочки вспыхивает один обсидиановый глаз. Второй песик открыть не потрудился.
«Подождешь тут меня? ‒ шепотом спрашиваю я. ‒ Поспи. А я скоро вернусь. ‒ Поразмыслив, тыкаю пальцем в пол рядом со зверюшкой и с чуть большим напором шепчу: ‒ Лежать здесь. Место».
Малява смотрит на меня еще мгновение, закрывает глаз и откидывает голову обратно на пол.
Кажется, сработало. Полагаю, он спокоен еще и потому, что от меня не веет беспокойством. Я, конечно, чуть волнуюсь из-за предстоящей встречи сразу со всем контингентом академии. Но паникой тут и не пахнет.
‒ Куга на зарядке, ‒ отчитываюсь я ожидающему меня на выходе ректору.
‒ Я бы назвал это перезарядкой, ‒ подмигнув, поправляет он.
Эх, ясный кексик, не забыл, как мы в его сторону слюнявый залп целых два раза дали. Значит, теперь будет меня подкалывать при каждом удобном случае?
Топаю за ректором по коридору и стараюсь вздыхать как можно тише. И двух дней не прошло, как я в этом мире. После грандиозности местных событий привычная рутина моего дома отдает какой-то тягостной тоской.
Неожиданно далеко вверху вспыхивает свет. Я прикрываю лицо рукой и моргаю, адаптируясь к новой обстановке. А прозрев окончательно, застываю с выпученными глазами.
Мишаня, коварная его душонка, вывел меня прямиком на сцену. И теперь на меня из зрительного зала пялятся, по логическим подсчетам, девяносто девять альф.
Не так я себе представляла эту встречу. Разве что в вариации кошмарного сна.
Такое чувство, что в академический зал согнали всех бодибилдеров в округе. И при этом стащили их прямиком с бодиделательных тренажеров.
Мельком замечаю чуть подальше на середине сцены ректорскую статую в три раза больше самого Мишани. У изваяния в руках учебный свиток и одухотворенность в запасе.
Возвращаюсь к созерцанию зрительного зала. А зрительный зал все это время созерцал меня. Обоюдное созерцание, и великое желание стартануть со сцены сразу в другую вселенную.
Ух и ох, в клетке с Жорой и зрителями снаружи и то такого напряга не было.
‒ Чрезвычайно благодарен всем за отличную реакцию и своевременный отклик. ‒ Ректор Тунгусский как ни в чем не бывало выходит вперед и приветливо машет студентам. ‒ Жаль, конечно, отрывать вас от отдыха, парни. Но ситуация того требовала.
Пока Мишаня разглагольствует о высоком, я стараюсь не сосредотачиваться на лицах. Где-то там притаилась и уже знакомая мне компашка альф, которая, предположительно, может меня поддержать в случае чего. Но как быть с отношением других альф? За ними численное превосходство и все такое. Никто не гарантирует, что они примут в свое общество иноземную личность, да еще и девчонку.
‒ И самое главное, в этой миссии поучаствовал наш сотый студент, новенький…
Дергаюсь, будто под током, и поворачиваюсь в сторону ректора. По-моему, я пропустила много интересного в его речи, пока размышляла о сидящих напротив меня парнях. Когда только он успел перейти к рассказу о миссии? И с какой радости сразу же упомянул меня?
До ушей доносится шепоток. Так, похоже, обсуждение моей персоны перешло на новый уровень. Надеюсь, Мишане не придет в голову еще раз заострить внимание на мне.
‒ … Лютик приняла непосредственное участие в освобождении пленниц, а также продемонстрировала мастерство в разработке тактических приемов и в непосредственной, а главное, результативной их реализации.
Я бегала и визжала. Теперь это именуются тактикой. Будем знать.
‒ За проявленную инициативу в задержании приспешников Гохата и оригинальные способы решения поставленных задач в рейтинг Лютика добавляется восемьдесят пять баллов. И это значит, что в общем рейтинге она теперь на… Каком месте? Подскажите подсчет, коллега.
Из-за кулис высовывается проректор Гжельский, поправляет очки и с важным видом изрекает:
‒ На семьдесят седьмом.
В зале воцаряется тишина. В моей душе воцаряется хаос.
Мне трындец. Кажись, я только что потеснила к низам больше двадцати студентов.
Сияющий Мишаня поворачивается ко мне и громогласно вопрошает:
‒ Есть что сказать, студент Лютик?
Внезапно пространство над сценой начинает рябить, а затем трескаться, как бок хрупкой вазы. Сквозь трещину протискивается голова Жоры и с причмокиванием оттяпывает голову Мишане.
Нет, не настоящему. А Мишане-статуе.
Пока Жора жует чужую голову, делаю шаг вперед и откашливаюсь. У меня, честно говоря, всего пара слов. Киваю на камнежорку и с максимально милой улыбкой сообщаю:
‒ Это не мое.