На страницах были изображены модели без лиц, демонстрируя, как модель платья будет выглядеть на фигуре. Они разглядывали изумрудное платье с воздушными оборками по низу и по лифу, широким поясом и замысловатой вышивкой. На модели были еще белые перчатки до локтей.
— Красивое, — Лера представила Светлану в этом платье, — тебе подойдет!
— Потрогайте какая шелковистая ткань, — Светлана аккуратно подхватила низ платья и потерла двумя пальцами. Лера в шоке смотрела как и Лола проделала тоже самое. Лера осторожно прикоснулась к картинке и почувствовала под пальцами настоящую ткань. У нее вырвался вдох изумления. Лолита рассматривала наряд, а Светлана склонила голову на бок и наблюдала за Лерой.
— В общем, советую остановиться на нем! — Лера встряхнулась, непринужденно улыбнулась Светлане и отошла к шкафу.
— А ты выбрала наряд? — Лолита посмотрела на два наряда, которые висели в шкафу, прикрытые белоснежными чехлами.
— Да, наверное. — Лера еще не видела свои платья, хотела посмотреть вечером вместе с Таей и Миррой.
Проигнорировав любопытные взгляды ведьмочек, Лера потянулась за одеждой. Пока одевалась, нечаянно задела большую сумку, из нее вывалился красный прямоугольник. Лера подняла его и повертела в руках. Она до сих пор так и не узнала, что это. Сложив выпавшие вещи, Лера взяла прямоугольник и покинула комнату.
Ей нужно было занести в библиотеку том по зельеварению, она было направилась в ту сторону, но на полпути развернулась и пошла в теплицу. Что-то она совершенно забыла о Фомке. Без угощений идти было как-то неловко. Лера решила немного понаглеть и нарвала с десяток корешков. Благо в теплицу оказалось несложно попасть, всего-то пролезть в полуоткрытое окошко.
— Ух, ты! Это все мне? — глаза у маленького библиотекаря загорелись.
— Ага! — Лера села на привычное место в кабинке и отдала Фомке корешки. И не удивилась, когда родкав спрятал их запазуху. Похоже, что лимит ее удивления уже исчерпан. Фомка уселся на том, свесил ножки и захрумкал угощением. Она с умилением смотрела на лилипута, он такой беззаботный. Лера положила прямоугольную вещицу рядом с собой на стол.
— Дневник ведешь? — тоненько хихикнул родкав.
— С чего ты взял? — Лера подперла щеку, смотря на довольное личико малявки.
Фомка указал на загадочную штуковину.
— А этот не твой, что ли?
— Что не мой? — не поняла она.
— Дневник!
— Какой дневник? — Лера не понимала о чем говорит Фомка.
Тот спрыгнул, подошел к ее красной вещице и стал обходить кругом.
— Ты знаешь что это такое? — встрепенулась Лера.
— Конечно, это дневник! Я же уже сказал!
До Леры, наконец, дошло. Она села прямо, взяла красную вещицу и еще раз внимательного осмотрела.
— Что-то не похоже… У него нет входа! Ты знаешь, как он открывается?
Фомка даже подавился от глупого вопроса.
— Не-е, — протянул он ошарашенно глядя на взволнованную Леру, — ну ты даешь! Одно слово — ведьма! Дневник открывается каплей крови, надо капнуть на любое место и он откроется! Если ты его нашла, то твоя кровь не подойдет, нужна хозяйки.
— Фомка, ты чудо! — Лера поднялась, прижимая дневник к груди и послав растерявшемуся лилипуту благодарную улыбку, покинула кабинку. Пока она шла в комнату сердце стучало как сумасшедшее, а руки еще крепче сжимали драгоценность. Девочки все также были заняты выбором платьев, Лера взяла с полочки сферу и задернула полог над своей кроватью. Но вспомнив еще об одной детали, повернулась к девочкам.
— Свет, у тебя иголка есть?
— Да, в тумбочке возьми, — не отрываясь от журнала, сказала она. — Смотри какое хорошенькое! Лола, тебе очень пойдет!
— Мне вот эта оборка не нравится, листай дальше!
Лера отыскала в тумбочке длинную иголку, легла в кровать и активировала сферу. Сцепив зубы, проткнула палец и прикоснулась к дневнику. С тихим шипение красная кожа растворилась являя обычную книжку с красным камнем в середине. Лера пару раз глубоко вздохнула, открыла дневник и погрузилась в чтение.
«Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!» — Этими словами были исписаны практически все страницы, по почерку можно было догадаться, когда Верина была наиболее зла — нажим пера рвал плотную бумагу. Лера долго переворачивала страницы, чтобы ничего не упустить, вглядывалась в почерк и силилась понять от чего происходила ненависть Верины, и к кому были обращены эти слова. Дотрагиваться до страниц было неприятно, они сохраняли в себе чувства прошлой хозяйки. Очевидно, что Верина раскрывала собственный дневник только лишь для того, чтобы излить на бумагу злость. Лера уже было разочаровалась, что дневник не содержит в себе ровным счетом ничего, кроме слова «ненавижу», однако с середины появились полноценные записи.