— Капни сюда каплю крови, настрою защиту на тебя, — распорядился он, указывая на небольшой светильник на столе. Один из многих в личных покоях господина.
Мне они казались шикарными, чего только стоил дорогой ковер на полу! А светильники! А мебель! Не сравнить с серыми покоями рабынь в питомнике, где нас ютился сразу десяток.
— Жить будете здесь. Снимай свой балахон, — резко обернулся ко мне отец господина и… сжег мою одежду.
Он не должен так делать!!! Это право только хозяина!!!
Теперь меня господин точно не примет!!!
Я поспешила спрятаться за хозяина, с болью осознавая, что уже поздно. Что надо мной просто посмеялись. Но за это хозяин меня не простит.
Он оглянулся и увидел меня. Я пыталась скрыться за волной волос и к счастью мое унижение продлилось недолго.
— Ванна позади. Приведешь себя в порядок, дома носи халат. Там есть еще одежда на выход.
Нужно было сразу туда бежать! И я скрылась за дверью.
Мне снова страшно. Слезы душили и я малодушно лила их под потоками воды.
Мой юный хозяин с большим трудом едва согласился принять меня, как тут же опозорил его отец.
Раньше я думала, что любая рабыня сделает все и не даст повода гневаться господину. Оказалось, каждую секунду мы ходим по острию ножа.
Я привела себя в порядок, но… не посмела выйти. Как же страшно появиться в одном халате перед ними! Я помнила, что было с рабынями. Ясно же, что господа не станут развлекаться в борделе.
Последний шаг до двери я очень боялась делать. Сама не заметила, как малодушно осела под стену.
А потом… он постучал и сам открыл дверь. Я не смогла отвести взгляд от персонального кошмара. Он был спокоен и очень красив. Конечно, сравнивать мне не с кем, а он не производил впечатление злого. Но было еще что-то.
Я узнаю его из тысячи. Из миллиона. Мой рабский ошейник лишь знак. Я чувствую его местонахождение. Приближение. Это магия. Способность фамильяра, а значит она уже действует. Мы подходим друг другу.
Я. Принадлежу ему. Полностью.
Стоит ему пожелать и коснуться метки, меня без портала перенесет к нему по призыву. Он сможет поменяться со мной местами. То есть сам оказаться в безопасности, а я на его месте при угрозе жизни. И только от меня зависит, выживу ли в бою.
— Где он взял такую красавицу…
— Я вам нравлюсь, господин? — тихо спросила я, размышляя чувствует ли он фамильяра, но спохватившись ответила, — Простите… я родилась у фандов, мои мать и отец рабы. Но это не совсем так.
— А что не так? — спросил он так же тихо.
Мне повезло, может ли быть, что мой жестокий равнодушный господин захочет меня оставить? Как фамильяра? Почувствует магию и хотя бы разрешит существовать рядом?
— Нас выводят специально. Учат специально. Подбирают пары, чтобы закрепить определенный ген. Не прогоняйте меня, хозяин, я не хочу вернуться. У меня не будет другого шанса…
В моих глазах стояли слезы. Мне не выжить, если он откажется от меня. Как доказать, что именно я ему нужна?
— Но… зачем? — он действительно не понимал.
— Я очень дорого стою. Три золотых веса заплачено за меня.
— Целых три сотни золотых? Обычного раба продают за двадцать…
Все то же пренебрежение. Нет, нет. Я дороже! Я не простая рабыня!!! Я… я ему пригожусь! Может он догадается об этом, узнав мою цену?
— Я… вешу сорок шесть мер. Сто двадцать девять мер золота заплатил Найро Рубин, — тихо отвечаю ему.
Конечно! Меня же подарили и он мог не знать этого.
— Это же целое состояние. Не каждый аристократ владеет таким богатством, — подтвердил хозяин мои слова.
— Фанды всегда очень богаты. Они могут все. Никогда не сердите Найро…
Неужели мне удалось и он разрешит остаться?
— Он мой приемный отец.
Теперь я не очень его понимаю и тем более не понимаю фанда. Приемный! От него нам с господином можно ожидать чего угодно.
— Я вампир его прайда и он даже поделился кровью. Но это тайна.
в словах хозяина есть логика и уверенность, пусть я не совсем понимаю, но у вампиров свои правила и законы.
Вампир!!! Самый ужасный хозяин из всех, что может быть. Непредсказуемый. Но не время об этом думать.
— Я поклялась, что никогда не выдам информацию о вас. Он сжег ткань, чтобы на одна следилка не нашла меня. Всю мою одежду сожгли перед уходом из питомника.
Нужно доказать, что общаться со мной безопасно и как-то скрасить поступок старшего.
— Питомника? — нахмурился господин и я пояснила:
— Места, где я росла. Я не имею права говорить об этом, только в общих чертах. Мне не стерли память потому, что меня купил фанд, — прошептала она и я понял, ни за что бы не призналась, не будь он господином.