— Морские не виноваты. Это не они убили твоих родных. Не они завязали войну.
— Да. В это трудно поверить, но… — Орландо прижимает меня к себе. — Все хорошо. Теперь все будет хорошо…
— Орландо… Я…
Мне хотелось сказать, что я люблю его. Люблю так сильно, что… Но тут мы оба услышали слова отца:
— Главное, выманить его из человеческого тела, но так, чтобы он был достаточно далеко от воды, — пояснял отец. — Тогда он начнет терять силы. Но главное — кристаллы. Нам удалось найти другие месторождения. Это достаточно далеко. Все это время мы разрабатывали артефакты на их основе — те, что могли бы помочь загнать его в ловушку. Кракена подвел собственный источник силы. Мы сыграли на том, что он пользуется кристаллами.
— Блестящая идея! — восклицает бабушка Изабеллы. — Взаимоисключающие силовые потоки… А какая филигранно выверенная формула! Это непременно надо ввести в общий курс. Такой материал!
— Совершенно верно! — подхватили остальные члены совета, — Мы должны пересмотреть программу. Все построено на силе. Необходимо расширить практику по артефакторике.
— И вернуть курс зельеварения, — буркнул магистр Байор, зло посматривая на Августо де Виеро.
— Мне понадобилось восемнадцать лет жизни, — грустно вздыхает отец. — Самым сложным было — бороться с успешно внедренной кракеном легендой. Монстр сыграл на алчности и ненависти. На старых обидах. И этот его артефакт мы напитали сами. Все вместе…
Эпилог
Босые ноги ступали по нагретой летним солнцем палубе, легкий шелк, расшитый серебряной нитью, поблескивал в закатных лучах. Свадебное платье сшили русалки. Они же вплели жемчуг в волосы, напевая заговор на счастье. Только я и без магии древних знала — все будет хорошо.
С ним.
Мой синеглазый маг стоял в арке из живых лилий — цветов невесты. Я поймала его взгляд и улыбнулась. Мы четыре года ждали этого дня. Орландо Нери сделал мне предложение руки и сердца в тот самый вечер. Когда…воскрес.
Я не люблю вспоминать об этом. Страх, поселившийся в сердце, не покинет меня никогда. Я понимаю — тогда у отца не было другого выхода, но… Это было слишком жестоко. До сих пор снятся пустые, безжизненные глаза, устремленные в небо. Белое лицо и тело, лежащее на мраморных ступенях. Но сейчас не время и не место вспоминать….
Мы с Бьянкой решили, что подумаем о замужестве лишь после выпуска из Авэлин. Фабио и Нери этому, конечно, не обрадовались, но смирились. Оба.
На вручение диплома приехали все наши родные! Это было замечательно. Со временем представители родов Виеро и Альваро привыкли к мысли о том, что я — их общий ребенок. Проще всего было с бабушками — они оказались мудрее. Что же касается моих отцов… С одной стороны — счастье, что у меня их…так много, но с другой…
До сегодняшнего дня я носила фамилию Альваро. Августо, конечно, обижался, но вида не подавал. А я… я любила их обоих. Всем сердцем! Отчасти из-за этого на женском совете представителей Альваро-Виера, решено было перенести церемонию бракосочетания из храма на борт корабля. Чтобы мужчины не ругались между собой, кто поведет меня к алтарю.
Августо де Виеро приехал со своей возлюбленной. Прекрасная русалка, которую я видела во сне. Она волновалась, когда отец представлял ее.
— Мой скромный дар, — шкатулка из холодных пальцев перекочевала в мои руки.
Я улыбнулась. Открыла. На дне лежал серебряный гребень.
— Очень ценный дар, — поблагодарила я. — Такой просто так не дарят. Русалки передают гребни своим дочерям. Я… не смогу его принять…
Красавица помрачнела, а я, боясь обидеть, поспешила вновь прижать шкатулку к груди.
— Ты — наша, — она прикоснулась ладонью к сердцу, а затем дотронулась до меня. — Теперь мы семья.
— Спасибо, — растрогано прошептала я, переводя взгляд на отца.
— Будь счастлива, дочь, — тихо проговорил он.
Я никого в своей жизни бесстрашнее отца не встречала, но сегодня в глазах Августо де Виеро стояли слезы.
— Пап…
— Иди. Иди к нему…
Матушка же не прятала своих чувств — разрыдалась, напугав младшего братишку. Долгие годы боги не давали родителям детей, но два лета назад, они, наконец, получили благословение. Маленький Артуро Альваро прижимался к маминому подолу, вытирая мокрые щечки о голубой шелк.
— Ну, мам, — пробормотала я. — Ты что? Арти напугала вот… Хватит уже! Я же замуж выхожу, а не на войну уплываю.