Через несколько минут напряженной тишины, прерываемой сбитым дыханием, он посмотрел ей в глаза. Он ожидал увидеть что угодно – гнев, слезы, ярость, но совсем не был готов к легкой полуулыбке, появившейся на устах.
- А ты хорош, - проговорила Беата. – Взял и изнасиловал своего мастера, да еще не снимая штанов.
- И что из этого мне вменяется в вину? – он тревожно следил за ее состоянием. - По-моему, ты не особо возражала, когда я тебя спрашивал.
Он лег на бок, подперев голову рукой, и уставился на Беату.
- А, по-моему, ты не особо и спрашивал, - в тон ему ответила она, прикрываясь так и не снятой сорочкой. Но поворачиваться к нему она не стала, а осталась лежать на спине. – Странно, что ты вообще решил это закончить после жуткой боли в начале.
- А что это было? – Дан свободной рукой стал перебирать пряди ее волос, периодически, как бы невзначай, нежно касаясь лица. - Твой способ защиты от мужчин? Пояс верности?
- Тебе было очень больно? – решила она узнать правду.
- Да, чувствительно.
И пока она думала, раскрыть ли ему миссию, которую он только что выполнил, он не выдержал, и, навалившись на нее, стал жарко целовать. Она смело ответила и на поцелуй и на вопрос:
- Это был не мой способ защиты от мужчин.
- А чей?
Поцелуи Дана спускались ниже, и теперь он с удовольствием целовал ее шею, забираясь в сладкие местечки за ушком и под подбородком.
- Моего бывшего.
Глас замер, и некоторое время переваривал ее слова.
- Мортер заколдовал тебя, чтобы ты не могла спать с другими мужчинами? – недоверчиво переспросил он.
Она рассмеялась. Теперь, когда проклятие было снято, она ощущала удивительную легкость.
- У тебя с ним что-то было? – спросил он осторожно, ожидая резкого ответа.
Беата помолчала, бездумно глядя в потолок, и нехотя ответила:
- Нет. Я была заколдована давно - еще когда училась. И в этом году проклятье стало действовать сильнее, чем когда бы то ни было. И я до сих пор не понимаю, как ты расколдовал меня.
- Давай я тебе объясню. – он стал целовать ее ласково и медленно, словно в первый раз. Осторожно и бережно откинул запутавшиеся волосы с лица, и глядя в глаза, сказал:
- Ты заворожила меня еще на первом курсе, и я хотел переспать с тобой с той самой минуты, как впервые увидел.
Он стал стягивать ее мокрую сорочку, целуя каждый сантиметр обнажаемой плоти. Беате было так хорошо, что она сама выгнула спину, помогая ему окончательно избавиться от холодной ткани. Дан смотрел на обнаженную девушку и не мог отвести глаз. Белая кожа, усеянная веснушками, была почти прозрачной, и он видел тоненькие синие жилки, пересекающие ее руки и ноги. Он не смог удержаться и стал поцелуями прокладывать дорожки по этим пульсирующим ручейкам жизни, языком лаская ее нежную бархатную кожу.
Он нежно, почти благоговейно поцеловал ее грудь и втянул сосок в рот, на что Беата простонав, обняла его за плечи. Через мгновение мужчина стал раздеваться, не отводя от нее взгляда. Когда он лег на нее, она закрыла глаза, на что он незамедлительно прошептал на ухо:
– Не закрывай глаз! Хочу, чтобы ты видела и понимала, что это я.
- Ты думаешь, я могу тебе с кем-то перепутать? - не удержалась от вопроса Беата, выполняя его просьбу.
Вместо ответа он глубоко и мощно вошел в нее, заставив негромко и коротко простонать.
- Нет, - тяжело дыша, сказал он. – Я так не думаю, – и стал продолжать сильно и размеренно.
Уже через несколько минут неторопливых и ритмичных движений Беата не выдержала. Она напрягла ноги и обхватила его плечи, безмолвно умоляя его поменять позу и ритм, но он продолжал, не обращая внимания. Тогда, не выдержав, она простонала:
- Пожалуйста!
Он вошел в нее и замер на грани удовольствия и пытки наслаждением.
– Что, моя дорогая, ты что-то просишь?
- Пожалуйста, побыстрее! – умоляла она.
- Ты хочешь побыстрее, или посильнее, солнце мое?- медленно уточнил он, хотя каждое слово ему давалось с трудом и он нарочно дышал медленнее, чтобы не сорваться
- И то и другое, и немедленно! – Беата глубоко дышала, вцепившись в его плечи.