- И это самое страшное из всего, Беата. Самое страшное. Это как будто в тебя заползает что-то холодное и чужое и заполняет твой разум и твое тело без остатка. Мне стало казаться, что я сошел с ума!
Мэрдж монотонно говорил, как действительно сумасшедший, непроизвольно подергивая пальцами и качая головой.
- Я годами жил как в тумане, не различая дня и ночи, зимы или лета. А потом пришли сны с тобой. И я понял - ты мое спасение, и стал цепляться за тебя, раз разом убеждаясь, что я еще человек. Что обо мне помнит хотя бы одна живая душа в этом мире. Даже если вспоминает с ненавистью и злобой. Ты спасла меня, Беата.
Произнеся эти слова, Мэрдж уставился в одну точку, как бы не веря, что выговорил это признание.
- Так спаси теперь меня! – снова попыталась я достучаться до его разума.
- Не могу. Я хочу остаться живым и невредимым хотя бы еще немного.
Вот упрямый осел! И что мне могло нравиться в нем пять лет назад? По собственной глупости потерял магию, не захотел с этим смириться, и вляпялся в опасную историю. Мало того – сколько человек со свету сжил этот Крэг при помощи моего бывшего – не известно. Мне было и жалко его, и одновременно душила злость. Я осознавала, что Дьюритт безропотно и смиренно отдаст меня своему хозяину, стоит тому потребовать. Но я сдаваться не хотела.
- Хорошо. Ты мне хотя бы намекни, в какой стороне портал, и уйди куда-нибудь далеко и надолго. Я выберусь, а тебя никто не заподозрит!
Я лихорадочно обдумывала варианты спасения, понимая, что с Мэрджем каши не сваришь, и в лучшем случае, он просто закроет глаза. Тот и вправду ненадолго задумался над мои предложением, но потом все-таки тяжело покачал головой и отверг и эту мою просьбу.
- Черноус, ему тысяча лет! Думаешь, он не разгадает наши с тобой нелепые телодвижения? Ты пойми, он помнит самих изначальных хранителей! И пережил десяток поколения людей! Мы песчинки по сравнению с его могуществом и чарами!
- Ты говоришь как раб! А я не хочу, и не буду мириться с этим ужасным чудовищем! – уже со слезами на глазах кричала я ему в лицо.
- С-с-со мной не надо миритьс-с-ся, девочка. – раздался знакомый мерзкий голос и мой сердце сделало резкий скачок и остановилось.
Медленно, не дыша я повернула голову в сторону окна. Так и есть – оттуда на меня смотрела зубастая гадина, ощерившись своими метровыми зубами. Пахнуло холодом и смрадом, и меня охватил ужас, к которому нельзя привыкнуть. А чудовище продолжало, разглядывая меня своим черным вертикальным зрачком.
- С-с-со мной надо с-с-смириться и полюбить. Иначе у нас-с-с ничего не получитс-с-с-ся.
- Что у вас должно получиться? – задала я вопрос омертвевшими губами.
Морда хищника осклабилась.
- Захват мира, конечно.
- Что? – я не поверила своим ушам.
Чудовище зевнуло во всю ширину своей зубастой пасти:
- Долго объяснять и ты все равно не оценишь своей светленькой головкой все величие моего замысла. - и добавил уже обыкновенным деловым тоном, - Дьюритт, вяжи ее покрепече.
Мэрдж дернулся было что-то сказать, но осекся, стоило нежити повернуть к нему длинную змеиную голову. Он опустил голову и нашарил пресловутые веревки из растения, которыми связал меня не далее как вчера.
Меня как будто ошпарили кипятком, и страх, до этого парализовавший меня, моментально исчез.
- Нет! – я закричала во всю глотку, крутанулась на пятках, и что есть духу побежала от этого непрекращающегося кошмара.
Дверь открылась на удивление быстро и последнее, что я слышала, был крик Дьюритт:
- Беата стой, будет еще хуже!
Куда уж хуже! – думала я на бегу. Это чудовище схарчит меня и не подавится, а бывший даже косточек моих не похоронит. А Глас будет думать, что я вся влюбленная и довольная живу в неге и роскоши, и скоро забудет меня. Я не хочу!!!! Куда я вляпалась, и куда бегу?
Я остановилась, словно с разгона врезавшись в деревянный столб. На улицу мне нельзя – на мне одна рубашка, а там хорошо, если ранняя весна. В замке я не знаю ни одного уголка, кроме комнатки с симпатичным писающим мальчиком. Я стояла посреди знакомого длинного коридора с огромными зашторенными окнами и внезапно, даже не зрением, а магическим чутьем уловила гигантскую тень за окнами. Не удержавшись, я чуть-чуть приоткрыла тяжелую портьеру и едва подавила испуганный возглас: за мутным окном, едва видимый но осязаемый до жутких мурашек на коже парил гигантский ящер, в упор глядя на меня.