***
Весна несколько дней собиралась с духом, а потом ворвалась в нашу жизнь на полных парах. Казалось, сам воздух потеплел и посвежел, небо прояснилось, солнце - в отличие от нас - выспалось...
И многое изменилось. Казалось бы
После того памятного воскресенья, когда я оказалась в подземных помещениях, прошла неделя, две, три... а попасть туда снова мы так и не смогли. Спустя неделю мы пришли туда снова, как и договаривались, сразу после завтрака - но дом оказался заперт и более того - замок на двери был магически зачарован. Правда, мы приходили туда и до, и после на практические работы, каждая из которых была еще более изуверской, чем предыдущая, но теперь сэр Джордас самолично отпирал и запирал двери. Подергать как следует заветный стол мне тоже не удалось. Следовало признать - и эта мысль, как и многие другие, дошла до меня с изрядным опозданием, - что виновата во всем была исключительно я сама. Прежде чем воодушевленно ползти вперёд, следовало бы подумать об отставленном в сторону столе с куском стены. Очевидно, что путешествие незванного гостя не осталось незамеченным.
В попытках найти то самое место, где я вылезла наружу, мы также провели немало времени. Я отчего-то никак не могла вспомнить небольшой сарайчик, из которого в прошлый раз так удачно выбралась, но, очевидно, это был все же он. И тоже надёжно запертый.
Конечно, планов исследовать подземные ходы мы не оставили, скажем так - временно отложили.
Габриэль... После того раза, когда Ларс неожиданно застал нас обнимающимися в комнате, я ожидала, что он смутится, будет избегать меня, хотя бы в присутствии приятеля, поскольку сомнений в том, что Джей Ласки - парень, у него вроде бы и не было, но неожиданно все стало происходить с точностью до наоборот. Когда мы оставались втроем, Габ мог неожиданно взять меня за руку, приобнять за плечи, уткнуться подбородком в макушку.
- Зачем ты это делаешь? Это на тебя так весна действует? - спросила я, когда мы наконец-то остались наедине. Не то что бы мне не хотелось этих лёгких прикосновений, но было... неудобно. Особенно перед Ларсом, который стойко делал вид, что ничего такого не происходит, и чем увереннее он его делал, тем больше не по себе мне становилось.
Зелёный глаз посмотрел на меня задумчиво.
- Репетирую.
- Что?!
- Не знаю, - говорить прямо ему явно тоже было непросто. - Не знаю, что и как будет с нами дальше, но в любом случае... что-то же есть, верно?
-Да, - я улыбаюсь против воли, хотя Ларс совершенно не заслуживал быть материалом для репетиций. - Что-то определённо есть...
- Что бы это ни было, - Габриэль медленно провел пальцем по моему запястью. - Я не хочу этого стыдиться.
Я открыла рот - и закрыла. Чего-чего, но я не ожидала от Г аба такого. И не знала, как на это реагировать.
"Братец способен на безумства. А я-то думал, он совсем... дохленький” - высказался внутренний голос - по привычке я продолжала называть его так.
"Не дохленький, а сдержанный. И я попросила бы не выражаться"
"Ой-ой-ой, какие мы нежные"
"Гриэле девятнадцать лет или может быть, даже двадцать ", - невпопад подумала я.
И что?
"Значит, тебе было два года, когда она родилась? И ты был еще...ты?"
"Математику на уровне второго класса ты освоила"
"Значит, тебе был максимум год, когда Корнелия и сэр Фокс расстались. Почему они расстались?"
"Я не знаю. Люди, особенно не связанные узами брака, иногда расстаются"
Семнадцать - уже почти восемнадцать - лет я жила без этой правды и этих мыслей. И жила вполне нормально. Может, и дальше проживу..?
***
Очередной понедельник, три недели спустя после моего маленького подземного приключения, встретил нас солнцем, пронзительным, сводящим с ума, еще по-зимнему холодным и каким-то острым. Мне хотелось схватить Габриэля за руку, выскочить на улицу и бежать, не разбирая дороги. Март опьянял. Сегодня сэр Джордас, которому, видимо, тоже не работалось, поставил в расписание внеочередную медитацию, и я позорно сбежала, бросив Габа погружаться в транс самостоятельно. Впрочем, определенное оправдание было - профессор Элфант продолжал требовать от меня избегать публичного проявления стихийной силы.
А сила, взбудораженная весной, набухающими почками, остервенело щебечущими птицами и чем-то еще, может быть, каким-то ответным шагом со стороны Габриэля, на который я и рассчитывать не смела, стремилась вырваться наружу. Несмотря на все лекарства и предупреждения сэра Джордаса, порой было так трудно сдерживать себя, словно под моей тонкой пергаментной кожей тлели раскаленные угли. Я думала о Корнелии - ведь дар огня передался мне от нее. У нас было куда больше общего, чем я предполагала когда-то.