– Тантаклина! – позвал маг. – Тантаклина, это я, Майверус Гринт! Пожалуйста, наклони голову чуть влево! Я сам недоволен – веришь?
– РУ-У-У-А-Р! – утробно пожаловались волшебнику.
После чего корабль еще раз дернулся и медленно выровнялся.
– Жмыхову мать твою, Академия Буря! – смачно сплюнул капитан, поднялся и тотчас убежал куда-то на мостик.
Ладислава с трудом разжала пальцы. Потом зубы.
Взъерошила и без того дыбом вставшие волосы. Оглянулась. Все сохраняли завидное спокойствие. Несмотря на то, что… Девушка поперхнулась и протерла глаза.
…Да, несмотря на то, что корабль теперь не плыл по Гремящему морю, а приклеился, как диковинная шляпка, к голове огромного кракена.
Кракен сидел на дне морском – сильно обмелевшем – и, кажется, был крайне недоволен тем, что ему не хватает глубины, чтобы спрятаться с макушкой. Он раздраженно бил щупальцами по скалам, обнажившимся тут и там, и тихо гудел. Эдакий раздраженный младенец.
К Ладиславе, изумленно перегнувшейся через борт, подошел корабельный волшебник.
Его загорелая кожа была исчерчена морщинами, чей рисунок указывал: Майверус Гринт предпочитает не хмуриться, а улыбаться. Таким и старость не страшна.
– Повезло, что кракен был рядом, – выдохнул маг, утирая пот со лба. – Кракенша, точнее. Ее зовут Тантаклина, и она весьма милосердное существо. Пересидим пару часов у нее на затылке, а как вода вернется – поплывем на берег.
Где-то внизу, под кораблем, умостившимся на склизком затылке подводного чудища-амфибии (хвала небесам, что он умеет дышать и воздухом тоже), продолжался невиданный отлив.
Убедившись, что ситуация штатная, Найт тотчас деловито поинтересовалась:
– А почему капитан кричал, что виноваты маги?
– Потому что мы действительно виноваты в таких отливах, – чародей пожал плечами. – Впрочем… Ты же в Академию Бурю едешь, да? Послезавтра начинается учебный год и все такое?
Найт кивнула.
– Там тебе все объяснят, – пообещал Майверус.
А потом зевнул и при этом чуть не вывихнул челюсть. Ладислава увидела, что браслеты-накопители на его руке потухли. Энергия кончилась. Маг поморщился:
– Пойду посплю, надо силы восстановить. А то большое заклинание призыва – вещь эффектная, но сложная.
– Эффектная – это точно! – одобрила девушка. И спросила с надеждой: – А такому заклинанию можно научиться… за полгода?
– За полгода? – маг аж рассмеялся. – Точно нет. Магия – это игра вдолгую. Кстати, приедешь в академию – передай от меня привет господину Берти Голден-Ха́лле.
– Это кто?
– Не скажу: не хочу портить тебе первое впечатление. Как показывает опыт, люди делятся на две категории: на тех, кто любит Берти, и тех, кто еще не успел его полюбить.
Ладислава хмыкнула и подмигнула:
– Вы же не хотели давать мне первое впечатление?
– Ах, ну не старый ли я дурень… Все! Спать! Точно спать! – посетовал маг.
Он попросил недовольного кракена «ссадить корабль помягче, когда вода вернется» и, зевая, ушел в каюту.
Солнце уже закатилось. Последние отблески рыжины тянулись по осевшему морю, как тонкие волосы фатума. Остров Этерны стал в два раза выше, чем прежде. Береговая линия, раньше пологая, теперь возвышалась обрывистыми скалами известняка, выступившими из-за отлива.
Скалы были усыпаны черными дырами… Хм. Пещеры?
Ладислава Найт уселась на борт, перекинув через него ногу, как через седло. Всмотрелась в бугристую голову кракена, с усмешкой отметила сходство между чудищем и своим бывшим начальником, а потом, закрыв глаза, с наслаждением подставила лицо морскому ветру.
Тик.
Так.
Тик.
Так.
Вода не возвращалась очень долго.
Уже совсем стемнело. Утомившийся кракен ворчал подводную песнь, которая проходила на самой границе слуха и вызывала странное чувство: интерес, смешанный с горечью.
Пассажиры высыпали на палубу и курили трубки, посмеиваясь и глядя на жизнь весьма благосклонно. Оранжевые огоньки и резкий запах дешевого табака висели над ночным морем, затянутым немилосердным туманом – и черный бархат подступался к ним со всех сторон, мягко душил молчанием, заставляя думать, что мир здесь заканчивается.
Жизнь заканчивается. Одно лишь маленькое судно – и чернота вселенной вокруг.
«Как вообще в таких условиях можно смеяться», – отстраненно подумала Ладислава, давно уже молча сидевшая у перил.
Когда шукка все-таки пришвартовалась, Найт ждала неприятная новость. В рыбацкой деревне был всего один двор перевозчиков – и тот закрылся на закате. Как и вообще все вокруг.